Виолетта опять сидела за столом в одной из комнат «Золотой перчатки», пытаясь вдеть нитку в иголку и надеясь, что никто не заметит ее трясущихся рук.
«Золотая перчатка» пользовалась популярностью как у модных дам, так и у щеголей Лондона, и Виолетта считала, что ей повезло в то утро, сумрачное и холодное, когда она, вместе с другими французами, собратьями по несчастью, оказалась на чужом берегу. Ее соотечественники, эмигранты, всячески пытались утешить ее, унять ее слезы. Все, кроме старого перчаточника Гаспара. Но именно он и привел ее к Саймону, давнему своему знакомому, убедив того спрятать ее.
Как только по Лондону распространились слухи, что в новом магазине работает искусный французский перчаточник, колокольчик над дверью звенел все чаще и чаще, так как перчатки, изготовленные по последней французской моде, а к тому же французским мастером, пользовались огромным спросом, ведь революция во Франции нарушила нормальные торговые связи с этой страной. От заказчиков не было отбоя.
Видимо, так было угодно Небу, в детстве Виолетта легко научилась искусно обращаться с иголкой и кистью. Ее манера письма всегда нравилась наставникам по живописи. Естественно, что позднее Виолетта стала заниматься вышивкой, поражая простоватую Фанни изящными узорами, которые всплывали в ее памяти из прошлого. Фанни, в свою очередь, старалась научить ее, как складывать и прошивать швы на перчатках, однако эта новая работа казалась Виолетте более однообразной, чем вышивка. Обучение мастерству изготовления перчаток было делом долгим и трудным, и за несколько месяцев девушка научилась лишь пришивать большой палец к отверстию на перчатке — это были первые детали, которые она сшила вместе. Гаспар всегда интересовался ее успехами и очень гордился, когда ее работу хвалили, а нередко и сам проверял, как она выполняет задания мастера. Виолетта стала ему вместо внучки, которой у него никогда не было, а он стал ее добровольным опекуном. Фанни подошла к столу.
— Виолетта, ты готова к нашему уроку?
— К уроку? — словно чего-то напугавшись, она выронила из рук перчатку, которую вышивала. Она не могла перестать думать о Максе, как ни старалась. Фанни положила перед ней два аккуратно вырезанных куска кожи. Это была выкройка перчатки. Четыре пальца плоско лежали на столе, а дырка ждала, когда к ней пришьют пятый палец.
Ну, конечно же. Опять пришивать эти большие пальцы. Еще один урок. Эта задача требовала сноровки, гораздо большей сноровки, чем ей потребовалось сегодня при бегстве от Макса. Но эта однообразная тренировка на самых дешевых сортах кожи имела свою положительную сторону — она хоть немного отвлекала от дум о Максе.
