Сонный Адам приподнялся на локте, продрал глаза, огляделся вокруг, сорвал со смоковницы листик, повертел в пальцах и сунул Еве:
— На. Только дай поспать.
— Какая отвязная штучка! Ага, вот сюда надеваем, вот так. Как мне, идёт?
Молчание.
— Идёт. Сама знаю. Тыррым-тыррым-тыррым... Хм. Тыррым. Нет, не идёт. Чего-то не хватает. Адамчик!
— М-м-м...
— Так что — это и всё?
— Мгм.
— Адам!!!
Адам встрепенулся, потёр кулаком глаза, протянул руку к смоковнице и сорвал ещё два листа:
— На.
— Ну вот, совсем другое дело! Стильный прикидец, ага. В полном костюме лучше, правда?
Молчание.
— Правда?
Молчание.
Молчание. Через некоторое время:
— А где тортик?
Адам подхватился и вытаращился на жену:
— Какой тортик? Его знаешь ещё когда придумают?
— И что, я столько времени буду ждать — пока его придумают?
Адам вздохнул.
— Грушу будешь?
— Не хочу. Хочу яблоко.
Адам содрогнулся:
— Яблоко нельзя!
— А я хочу!
— Нельзя, говорю!
— Ты мужик или кто? Твоя жена хочет яблоко!
— Ну так пойди и возьми. А я спать хочу.
— Ага, а меня поймают!
— Так ты хочешь, чтобы поймали меня?
— А ты... ты... ты меня не любишь! Ты меня даже не поздравил с женским праздником!
— С каким женским праздником?! Его объявят только через тысячи лет!
— А для тебя это повод меня не поздравить?! Ты жестокий человек! Ты предпочёл бы, чтобы меня поймали на краже яблока вместо тебя!
— Да тебя если и поймают, то точно рады не будут: сами виноваты окажутся. Или свалишь всё на какую-нибудь тварь бессловесную. Которая сейчас дрыхнет где-нибудь без задних ног, счастливица...
Ева надула губы и насупила брови. Внезапно она вскочила, пнула лежащего Адама в ягодицу, подбежала к яблоне, сорвала один из нижних плодов и ожесточённо вгрызлась в него.
Адам повернул голову, виновато поджал губы и не глядя запустил руку в дыру между камнями, куда ещё с вечера спрятал корзинку со спелыми фруктами. Небольшая зелёная змейка еле успела вышмыгнуть из щели и поспешно заскользила в сторону кустов.
Стадо
Иисус присматривался к стаду свиней так долго, что жаждущая чудес толпа начала понемногу волноваться. В конце концов вожак стада не выдержал и занервничал:
— Отойди!
Он бесцеремонно пихнул мордой Иисуса, и тот спокойно шагнул в сторону. Кабан покосился на него, отгрыз ветку у кустика, росшего на краю обрыва, затем развернулся, подскочил к Иисусу и опять больно ткнулся в ногу.
— Уйди, говорят! Всё равно не боюсь! Я тебе не Ликион, меня так легко не возьмёшь.
— Так вот до чего ты дошёл, Перимед, спутник Одиссея... — медленно проговорил Иисус. — Почему ты... вы все ещё живы? Ведь столько лет прошло.
