— Нет, он работал, — сказал я, — он жил у старухи и работал.
— Так вот, — не заметя мою реплику, продолжал Илья Александрович, — объясню, почему я ушел. Мне бы в отличие от Олега обет не помог, слишком, простите, заметен. Был оплетен обязанностями, как Лаокоон. Скажите, я писатель?
— Смешно вы спрашиваете, — осмелел я, — в этой же комнате вы сказали, что написали библиотеку книг.
— М-да. Итак, я писатель. Но я же видел, я же могу критически мыслить, что я мог выйти в тираж. А ведь уже годики тикали. Помогли японцы. У них, не знаю, как сейчас, был обычай — начинать после достижения успеха с нуля. Менять фамилию, жительство и так далее. У нас это почти невозможно. Помогла Ариана, ее шутка. Ее скрепки, которых набралась изрядная тяжесть, и она шутила: «Утоплюсь», — правильно цитирую, Аринушка? То, что мы любим друг друга, полагаю, заметно невооруженным, ведь вы невооруженные? Зачем топиться, отвечал я, и созрел план. Уйти! Уйти, чтобы работать. Уйти от дрязг, сплетен, междусобойиздата, мерзости групповщины, болезни самомнения, уйти от начальства и подчиненных, от врагов и поклонников, от семьи и общества, уйти в область чистого творчества, в скобках — не путать с искусством для искусства. А ведь есть что сказать, есть! И это я сразу ощутил. Вот здесь в эти трое суток был просто запой какой-то, работал до онемения спины, Ариана массажировала. Так скажите, если я спас себя как творческого человека — это подвиг или преступление? Рассудите. Да, жена, жалко, не мог представить, чтоб до такой степени расстроилась. Был уверен, что даже обрадуется, я ведь был готов к тому, что она, переиздавая, все будет получать одна, без дележки. Уж простит она, но весть о моей смерти ее даже в легкий обморок не уложила, а вынос мебели доконал.
— А когда электричка? — спросила Ида.
— Поживите пока. Я даже просил бы вас прочесть работу, которую делал последнее время. Она пока свежа для меня, я еще не остыл, замечания ваши были бы приняты мною с благодарностью. Или вы не в состоянии?
— Почему же? — сказал я, — Все равно мы не ляжем, простите, не оттого просим почитать, что не ляжем, но мне, например, интересно.
— А мне нет, — сказала Ида. — Впрочем, давайте. Это от руки?
— Да нет, не от руки, — отвечал Илья Александрович. — Аринушка тоже не разгибалась, так что…
— А ей кто спину растирал? — спросила Ида.
Но Илья Александрович, не заметив, решив не замечать Идиных вставок, закончил:
— …так что получите по экземпляру. Арина!
