Герцог Эрколе предположил, что придворные дамы мадонны захотят сопровождать ее к месту казни, где на одной из каменных плит смешалась кровь злосчастных любовников. Хотя герцог Эрколе, по всеобщему мнению, не отличался воображением, он, видимо, придерживался нелицеприятного мнения относительно морали молодых римлянок и чувствовал себя обязанным дать нам ясно понять, что дамы Феррары должны соблюдать более высокий стандарт поведения.
Мы начали экскурсию в хорошем настроении. Прошло три дня после нашего прибытия, и хотя донна Лукреция с нами не делилась, но, видимо, осталась довольна своим мужем. Что бы там ни говорили о его тяге к спиртному и проституткам, о том, что он проводит долгие часы в своих литейной или гончарной мастерских, из-за которых в северной части замкового сада часто случались пожары, он был пунктуален, оказывая внимание жене. Каждый вечер совершал короткую прогулку по галерее, соединявшей Корте-Веккьо с замком, и составлял ей компанию за частным ужином, а в свои покои возвращался лишь с рассветом. По томной улыбке мадонны, когда мы одевали ее, и темным кругам под глазами, которые мы маскировали пудрой и фиалковым маслом, мы сделали вывод, что дон Альфонсо научился у своих проституток приятным трюкам. Мадонна даже начала проявлять симпатию к своему песику настолько, что дала ему имя. Она звала его Альфонсино, Фонси для краткости.
С явным пренебрежением к намерению герцога Эрколе привести нас на место казни Уго и Паризины мы много хихикали и флиртовали, поддергивая юбки перед спуском в темницу. При этом мы демонстрировали лодыжки, икры и даже колени молодым людям, поджидавшим внизу, чтобы ловить нас. Многие из них проделали вместе с нами весь путь из Рима и продолжали развивать отношения, зародившиеся в дороге. Но веселость угасла, когда мы пробрались через гниющий шлюз и оказались в узком коридоре со склизкими стенами, который привел нас к камере не шире тех шлюзов, что управляли уровнем воды во рве. В той самой камере Уго д\'Эсте бросил вызов отцу, отказался от духовника и пожертвовал своей жизнью ради любви.
– Во всяком случае, неплохой источник съестного во время осады, – пошутил кто-то из молодых людей, отковыривая от обитой железом двери улитку.
Но никто не рассмеялся. Я почувствовала, как Анджела сбоку вздрогнула и вздохнула. Тогда я взяла ее ладонь, которая оказалась холодной и влажной. Герцог предложил мадонне руку, но та покачала головой, отобрала у мальчишки факел и, пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, шагнула в камеру.
