Неужели он намеревался сделать это?
— Я не могу изменить свое поведение, но способен объяснить его.
Похоже, так и есть.
Рейф быстро прошелся по комнате. Важно, чтобы Генриетта его поняла. Только сейчас он понял, сколь важно для него ее мнение, какую боль причинили ему ее суждения. Почему она стала ему так дорога? Он не знал, лишь понимал, что она слишком много значит для него. Рассказав ей все, он облегчит душу, а может быть, обретет свободу. Ему захотелось рассказать все.
Он еще раз прошелся по комнате. Генриетта следила за ним своими карими глазами. Он обязан рассказать ей правду. Рейф взял ее за руку, подвел к кровати, сам уселся в кресле напротив. Она казалась столь послушной, однако в ее характере таилось нечто стальное, придающее силы, сообщающее целеустремленность, вооружающее твердыми нравственными принципами, чему он завидовал и что ценил.
Устроившись на неудобном кресле, Рейф подавил малодушное желание погасить лампу и сделать свое признание в темноте.
— Мне было девятнадцать лет, когда я женился на Джулии, — заговорил он не раздумывая. — На леди Джулии Тоуэрд. Ей было двадцать три года, как вам сейчас.
Генриетта напряженно слушала. Рейф говорил почти шепотом, в его голос вкралась горечь, точно ржавое лезвие посреди лепестков цветка.
— Она была очень красива, — продолжил он, — и, хотя я не догадывался об этом, очень неуравновешенна. За два года до этого Джулия была помолвлена, но ее жених умер. Когда я познакомился с ней, думал, она пережила эту утрату. Во всяком случае, она так говорила. А мне хотелось верить ей. При желании можно убедить себя в чем угодно.
Наступила тишина. Генриетта ждала, подавив желание возражать. Несмотря на кажущуюся очевидность — сейчас Генриетта поняла, что совершила глупость, — она убедила себя, что он не любил свою жену.
— Я тогда только вернулся из поездки по Европе, совсем зеленый юнец. — Голос Рейфа окреп. — Отец, отправляя меня в путь, предостерегал от опасных встреч с распутными женщинами на континенте, но, честно признаться, меня больше интересовала древняя история. Я провел время в поисках руин, которых много в Греции и Италии. Отец неожиданно умер, пока я странствовал по Европе. Вернувшись в Англию, я унаследовал его титул. Я никогда не сомневался, что он перейдет ко мне, но не ожидал, что это случится так скоро. Мы с отцом не были близки, но я испытал потрясение и горечь в связи с его безвременной кончиной. У меня нет родных братьев или сестер, а моя мать умерла еще раньше. Осталась лишь бабушка. Она еще жива. Это она настаивала на моей женитьбе, говоря, что мне нужна помощь, чтобы взять бразды правления на себя. А Джулия идеально подходила. Она была отличной хозяйкой, ее специально готовили к такой роли. Джулия утверждала, что любит меня. А я созрел и в расцвете сил был готов ринуться в сети любви. Мы поженились.
