— Я не судачила. Просто полюбопытствовала. Задала самый невинный вопрос. Вы ведь тоже интересовались моей семьей.
— Это не одно и то же, — резко ответил Рейф.
— Хорошо, впредь буду молчать. — Генриетта надула губки, сложила руки, села удобнее и принялась разглядывать мелькавшие мимо пейзажи. — Вести себя очень тихо, — сказала она несколько минут спустя.
Ясное дело, она снова сказала не те слова, но откуда ей было знать, что говорить? Что с ним произошло, если он не может говорить о своей покойной жене? Красивой жене с безжизненными глазами, которая, вероятно, знала его, прежде чем он спрятался за маской цинизма.
Ерзая, Генриетта украдкой наблюдала за крупным задумчивым мужчиной, сидевшим рядом с ней. Рейф не любил, когда его расспрашивали, когда ему противоречили. Рассказывать о себе он тоже не любил. Разве такой мужчина способен влюбиться? Но ведь все эти годы он, наверное, был совсем другим человеком. Но точно не счастливым. Что же ввергло его в такое состояние? Вопрос, готовый сорваться с ее уст почти сразу, как она впервые увидела его, так и повис.
Генриетта продолжала изучать его, скрывая лицо в тени шляпки. Он уже пять лет как вдовец. Пять лет — большой срок. Естественно, граф Пентленд мог сделать выбор среди дочерей на выданье. Почему он не женился вторично?
— Что вы сказали?
Лишь когда он нарушил молчание, Генриетта, к своему ужасу, поняла, что задала вопрос вслух. И уставилась на него с таким испугом, что не смогла ответить.
— У меня нет желания жениться еще раз.
— Вы хотите сказать, что больше никогда не женитесь? — спросила Генриетта, не веря своим ушам.
— Никогда, — ответил Рейф ледяным тоном.
Она была так поражена, что ничего не заметила.
— Я подумала, что вам стоило бы жениться еще раз только ради того, чтобы произвести на свет наследника, чтобы передать ваш титул. Если только… о боже, как это мне не пришло в голову? У вас уже есть ребенок?
Генриетта задала довольно естественный вопрос, он ведь был женат, но она заметила, что он не разделяет этого мнения.
— Вам не пришло в голову, что ваша дерзость переходит всякие границы? — негодовал Рейф.
Граф щелкнул хлыстом и пустил лошадей галопом.
Прошел час. Генриетта все острее ощущала напряженное молчание и гнев мужчины, неподвижно сидевшего рядом с ней. Она с ужасом почувствовала, что затронула личную и больную тему. Он явно забыл о ней. Генриетта почти явственно видела темную тучу, нависшую над ним, была подавлена тем, что невольно стала причиной такого поворота, не могла собраться с силами и предпринять что-либо. Боялась получить новый отпор.
