— Именно поэтому, кто хочет его увидеть, должен поторопиться. Долго ему не протянуть. И он любит гостей, как рассказывает миссис Дрифилд. У них никто не бывает, кроме доктора и священника, наш приезд внесет разнообразие. Миссис Дрифилд говорила, что я когда угодно могу привозить интересных людей. Конечно, она должна быть начеку. Его из пустого любопытства осаждают самые разнообразные люди, кроме того, и журналисты, и писатели, которым хочется, чтобы он прочел их книги, да еще истеричные дуры. Но миссис Дрифилд — прелесть. Она не допустит к нему никого, кроме тех, кого, она считает, ему стоит принимать. Я уверена, он помер бы через неделю, если бы встречался со всеми, кому захочется. Она должна беречь его силы. Мы-то, понятно, совсем другое дело.
О себе я думал именно так, но, глядя на герцогиню и лорда Сколайна, заметил, что они оценили себя не иначе; то есть лучше было смолчать.
Поехали в ярко-желтом «ролс-ройсе». Ферн-корт был в трех милях от Блэкстебла. Тут стоял оштукатуренный дом, постройки, наверное, 1840 года, непритязательно скромный, но солидный, с обоих фасадов одинаковый, с эркерами по обе стороны парадной двери и такими же на втором этаже. Простой парапет скрывал низкую крышу. Вокруг был сад с акр, разросшийся, но ухоженный, спланированный так, что из окна гостиной открывался приятный вид на леса и зеленеющие луга. Гостиная была обставлена до смешного так, как это полагается на скромной вилле. Удобные стулья и большой диван обиты чистым ярким ситцем, и занавески из того же яркого чистого ситца. На позапрошлого века чипендейлских столиках — большие восточные вазы с букетами. По кремовым стенам — милые акварели художников, популярных в начале нашего столетия. Цветы повсюду, со вкусом подобранные, а на большом рояле, в серебряных рамах, фотографии знаменитых актрис, покойных писателей и отпрысков королевской фамилии.
Герцогиня, само собой, воскликнула, что комната прелестна. Это как раз была комната, в которой выдающемуся писателю пристало встречать закат своих дней. Миссис Дрифилд приняла нас со скромным достоинством. Ей было лет сорок пять. Лицо маленькое и бескровное, с чертами мелкими, но заостренными. На ней была черная шляпка, плотно сидевшая на голове, и серый костюм. Среднего роста, стройная, подтянутая, понятливая и внимательная, она сошла бы за вдовствующую помещицу, которая, имея организаторский талант, заправляет всей округой. Нас познакомили со священником и его женой — оба встали при нашем появлении. Это был викарий Блэкстебла со своей супругой. Леди Годмарш и герцогиня тотчас перешли на угодливо-покровительственный тон, коим высокопоставленные особы пользуются в разговоре с нижестоящими, якобы ни на йоту не ощущая разницу в положении.
