Змея, пронзенная мечом. Знак Ордена Змееловов.
Меня как ледяной водой окатило. Вот зачем орденец вызвал Искру на поединок, зачем намеренно злит его простенькими, но эффективными приемами – наблюдает и ждет, проявится ли где-нибудь нечеловечья сущность. В чем угодно – в движении, в блеске глаз, в запахе или голосе. А она непременно проявится: чем больше харлекин злится, тем сложнее ему удерживать над собой контроль, тем сильнее хочется отрастить железные когти и одним движением перерезать горло нахальному человечишке. Его «ореол» уже полыхает алым пламенем, заключенным в частую золотую сеть, почти прорывается сквозь тонкую пленку спокойствия-человечности, сквозь маску, которая так и не приросла к лицу.
Их надо остановить. Или помочь Искре удержаться на этой тонкой и острой, как лезвие ножа, грани.
Лирха Ровина когда-то учила меня, что все живое и неживое подчинено своему особому, неповторимому ритму. Ритм есть у всего – у человеческого сердца и у шума ветра в кронах деревьев. У капель дождя, падающих на землю. У колдовской пляски, как и у битвы не на жизнь, а на смерть, тоже есть свой ритм. Главное уловить его, прочувствовать всем телом, стать его частью, и тогда сможешь понять своего противника или партнера по танцу. Сможешь стать его отражением, предсказывать каждый его шаг, каждое движение и по необходимости продолжать его.
И у Искры, и у служителя Ордена Змееловов тоже есть свой ритм.
Я с силой ударила посохом о землю, монетки на браслете звонко всплакнули, перекрывая хохотки и гомон.
– Искра!
Он обернулся, едва не пропустив удар. Неловко отшатнулся в сторону, оказавшись на два шага ко мне ближе. Рыжие волосы растрепались, почти полностью занавесив лицо, на подбородке уже наливается безобразный синяк, по шее стекают капельки пота.
– Искра, слушай меня! Слушай ритм, я тебя поведу!
Зрение сейчас только мешает. Я моргнула, и яркий, сияющий мир погас, оставив меня в полной темноте, в тишине, в которой я слышала шум крови в ушах, глухой стук своего сердца и чуть дальше – тяжелое дыхание харлекина и свист рассекаемого палкой воздуха.
Еще один удар Ровининым посохом о землю, переступить с ноги на ногу, добавляя в глухой стук резкий, короткий перезвон браслетов. И еще раз. И еще.
Тьма чуть расступается. От каждого удара посоха, от каждого перезвона браслетов в полной темноте появляются едва заметно светящиеся серым волны. Как круги на поверхности воды от брошенного камня. Они сталкиваются, образуя перекрестья, широкими дугами расползаются во все стороны и на краткое мгновение очерчивают два контура. Один – харлекина, второй – орденского служителя.
