Я оглянулась: караванщики, до сих пор равнодушно сидевшие у костра, подтянулись ближе, наблюдая за бесплатным развлечением на ночь глядя и отпуская едкие, колкие замечания. Кто-то довольно хохотнул, когда человек грациозным, почти неуловимым движением вывернул палку из руки Искры и отбросил ее прочь, за границу освещенного пламенем костра круга, оставив харлекина безоружным.
– И это все? Парень, да с такими навыками надо дома сидеть, а не в Лиходолье со слепой бабой рваться. – Искров поединщик крутанул палку так, что рассекаемый ею воздух низко, басовито загудел, и демонстративно опустил ее к земле. – Хватит играться, езжай своей дорогой.
– Ты меня еще не опрокинул, – тяжело выдохнул, оскалившись, харлекин. Торопливо расстегнул и сбросил сковывающую движения куртку, чуть пригнулся, отступив на полшага.
– Все-таки хочешь, чтобы я тебя извозил в пыли, – чуточку снисходительно и, как мне показалось, скучающе вздохнул человек и подался вперед, раскачивая палку, выставленную перед собой. Все быстрее и быстрее, пока мне не почудилось, что ровная деревяшка начала изгибаться, как змея, как тоненький ивовый прутик, хлесткий удар которого может прилететь исподтишка с любой стороны.
Если Искра продолжит по привычке бросаться на противника, то проиграет. Я видела, как его противник чуть покачивается всем телом, напоминая шассу, изготовившуюся к броску, как он переносит вес с ноги на ногу и чуть приседает, добавляя себе устойчивости. Он как кнут, гибкий и упругий, двигается, будто привык драться с теми, кто явно превосходит его по силе, но уступает в ловкости. А харлекин был как раз из тех, что пользуется сначала силой и скоростью, а потом всем остальным. Загряда не научила его осторожности по отношению к противнику-человеку, он привык идти напролом, ускоряясь или уворачиваясь в последний момент, когда меч или шестигранный кол уже летели ему в грудь. Но впервые он столкнулся с хорошо обученным воином, человеком, которого надо победить, а не уничтожить, попросту разорвав того в клочья. Искра не знает, как поступить, и потому пропускает удары, которые безвредны, будучи нанесенными палкой, но если бы это был меч…
Я кое-как слезла с коня, опираясь на Ровинин посох. Золотой браслет на моей руке всплакнул тонким металлическим звоном – и человек, играючи размахивающий палкой перед лицом Искры, на мгновение сбился с четко выверенного ритма. Что-то колыхнулось у него внутри, пробилось сквозь синеву спокойствия густо-сиреневой вспышкой затаенной ненависти. Он повернулся ко мне, и маленькая металлическая бляшка на его поясе блеснула рыжим, поймав на отполированную поверхность отблески костра.
