— Ну чего, отведем его в раздевалку, чтобы бабы ему там морду разбили? — предложил один.
— Да он только рад будет! — усмехнулся другой. — Ты на морду эту блудливую посмотри! У-у-у, рожа!
И милиционер сунул Раздолбаю под нос огромный красный кулак.
— Тогда в спецприемник оформим. Посидит до утра с беспризорниками.
— Не надо в спец… прием… ник… пожалуй… ста, — взмолился Раздолбай и, пытаясь отвести от себя постыдные подозрения, выдал алиби.
С его слов, тщательно записанных в протокол в опорном отделении милиции, выходило, что он зашел на стадион, чтобы записаться в бассейн. Незнакомый парень постарше предложил три рубля, если он постоит пять минут на шухере. Он согласился, и парень стал смотреть в какое-то окно, а он просто стоял рядом и глядел по сторонам. Нервно теребя помпон шерстяной шапочки, Раздолбай втирал свое алиби молодому милиционеру, который стаскивал его с забора, и пытался ощущать себя бывалым рецидивистом. А потом в кабинет зашел милиционер постарше с тремя звездочками на погонах. Он быстро прочитал протокол, глянул на Раздолбая добрыми глазами и уточнил:
— На шухере, значит, стоял?
— Ага.
— А чего он тебя на шухер поставил? Чего в окне-то смотрел?
— Не знаю.
— А ты сам не смотрел?
— Нет, конечно! На шухере стоял, говорю же.
— Так ты что ж, встал на шухер, не зная, что он высматривает?
— Ну да.
— Так это, милый, статья. В том окне касса. Парень — вор, деньги хотел украсть, а ты помогал.
— Да какая касса?! Там раздевалка женская! — завопил Раздолбай, оторвав от страха помпон на шапке.
— Ну вот, а говоришь, не смотрел, — по-отечески улыбнулся милиционер с тремя звездочками, порвал протокол и достал новый бланк. — Будем говорить, как было, или оформим как пособника грабежу? Помпончик-то подбери, Диллинджер.
Как рассказывал потом Раздолбай в классе: «Пока кололи простые менты — держался. Но потом пришел старший чин и выбил чистосердечное». Что было, то было — чистосердечное признание милиционер с тремя звездочками выбил по полной программе: с плачем и соплями, обещанием так больше не делать, указанием царапины на окне и слезной просьбой не говорить родителям. Только фамилию Маряги Раздолбай не назвал и до последнего стоял на том, что познакомился с неизвестным парнем возле бассейна.
Поздней ночью Раздолбая проводили домой и сдали маме на руки. «Чистосердечное» мама выбивать не умела, и Раздолбай с легкостью убедил ее, что всего лишь стоял на шухере, а в раздевалку подглядывал один Маряга — навредить ему мама не могла, а выглядеть придурком, которого любой незнакомец может поставить на шухер, Раздолбаю не хотелось. Мама посетовала, что «похотливый акселерат» мог втянуть ее чистого сына в грязь, но стыдить не стала. Раздолбай отправился в кровать и там, когда тревоги отступили, подсмотренные в раздевалке видения понесли его по волнам эйфории. Забывшийся на время голод проснулся вновь, и с такой силой, что противостоять ему было невозможно.
