— А этот чего здесь пасет? — набычился авторитетный турист, сжимая кулаки.
— Похоже, крокодильчиков кормит, — хихикнула блондинка.
— Ты его не сильно долбанул в последний раз? — Брюнетка нежно погладила спонсора по руке.
Рыбаков медленно повернулся и окинул троицу ничего не выражающим взглядом.
Мотя приблизился к Фишеру и пощелкал пальцами перед его слегка распухшим носом.
— Реакция есть. Только фэйс я ему немного помял. — Смирнов явно гордился собой.
— Сестренка, — обратилась блондинка к брюнетке, — ты скажи ему, что крокодилы злые, укусить могут.
И захихикала, не обращая внимания на презрительный взгляд соперницы, которой пришлось переводить ее тупую шутку.
— Сенкью, — поблагодарил брюнетку Рыбаков, не меняя позы.
— Злые, но вкусные. Даже без соли! — подняв вверх большой палец, засмеялся Мотя. — Вот такая закусь, лучше свинины. Иди, мужик, в ресторане пожуй. Может, полегчает.
Смирнов слегка подтолкнул Рыбакова в сторону ресторана, и веселая компания удалилась.
«Все. Хватит, — твердо решил шпион. — Больше никаких проколов. Надо только разобраться с этим BOSSom… Интересно, он как-нибудь связан с людьми из „Эрмитажа“? Сегодня же выясню».
Мимоходом тенью смертной
Я твоих коснулась щек,
А тебе и незаметно,
Что на них сухой снежок.
А. Твардовский. Василий Теркин
Барабанный стук и бодрое пение за стенами хижины внезапно затихли.
Петруха напрягся, меняясь в лице.
— Пора, — тихо произнес вождь, поднимаясь из-за стола. Он подошел к стойке бара, открыл шкафчик, извлек странный головной убор, по форме напоминающий срезанное горлышко бутылки из-под пива.
Из горла бутылки торчало несколько разноцветных перьев, довольно потрепанных, словно хвост ощипанного павлина.
— Ритуальная шапка, — объяснил Петруха, стряхивая пыль с перьев. — Раздевайтесь.
— Что, догола? — испугался Вася.
— Да нет, до пояса. Так обычай велит.
— А если москит ужалит?
— Не боись, Василий, во время обряда не кусают. Давайте шустрей, идти пора. Встанете у меня за троном, а потом шаман скажет, что делать.
— А ты чего, Петя, так разволновался? — Игорь нехотя расстегивал рубашку. — Может, что недоговариваешь?
— Да нет, все нормально. — Голос Петрухи слегка дрогнул. — Просто я… Ну, короче, не по себе иногда бывает на этих шоу…
— Это почему? — насторожился Вася.
— Ну, не знаю, — уклончиво ответил Петруха. — Батя мне говорил, что это память предков, типа, они стращают вождей баквена, чтобы те не косячили против своего народа.
