— Qué pasa? — На память пришла почему-то скульптурная группа Лаокоона.
— Inundación de agua, — ответил садовник.
«Это правда, — подумала она, — зелени необходима вода».
Крошечные озерца в траве очаровывали; они были столь недолговечны, что земля, казалось, никогда не утолит свою жажду.
В коттедже Хелен прошла в душ и долго стояла под обжигающе-горячими струями, после которых на нее обрушился по-настоящему ледяной поток. Кровь уже не лениво текла по жилам, а вскипала и клокотала; на бледных щеках проступил румянец. Выйдя из душа, она раскрыла шкаф и, вспомнив о буйных красках сада, усмехнулась при виде скучной палитры привезенной из Лондона одежды: кремовый цвет, черный и беж.
Мысленно Хелен набросала список самого необходимого, очень быстро, впрочем, разросшийся до детального перечисления всего желаемого: шорты, брюки, платья, джинсы, юбки, кремы, духи, книги и прочее, прочее, прочее… Нужно будет сегодня же съездить в Лиму — позвонить Даю.
Хелен надела песочного цвета платье из хлопка и с мокрыми после душа волосами вышла в сад, тут же огласившийся радостными криками Пепелучо. Сделав вид, что подчиняется требованиям, она приблизилась к птице.
— Как дела, красавец? Интересно, знаешь ли ты, насколько великолепен?
Попугай начал расхаживать по просторной клетке с таким видом, будто хотел сказать: да, знаю. Опустив длинный клюв, он посматривал на Хелен, как владетельный господин, оценивающим глазом, размышляя, подлежит ли она изгнанию из его вотчины или же всего лишь дрессировке.
— Ну, до встречи.
Хелен двинулась дальше, мимо пальм и лилий, чьи белые соцветия наполняли воздух тяжелым, дурманящим ароматом.
Поднявшись на террасу главного здания усадьбы, она уселась за стол и приступила к завтраку, принесенному улыбчивой Кармен: кофе, несколько кусочков жареного бекона, яйцо, сочные помидоры и поджаренные до хруста тосты. Затем пришел черед экзотического фрукта: огромного, белого и на редкость сладкого. Назывался он, по словам Кармен, хиромойя. После завтрака Хелен с остатками бекона проследовала к вольеру с собаками.
Доберманы лежали у самой сетки с видом, пожалуй, лишь чуть менее устрашающим, чем в предыдущий день.
— Привет, девочки, как поживаете? — ласково почти пропела Хелен, подходя ближе. — Ведь в душе вы очень добрые, правда?
Хелен склонилась, ощутив приторный, усыпляющий аромат росших у самой сетки цветов. Собаки ловили умными глазами каждое ее движение. Сорвав цветок, Хелен поочередно поднесла его к каждому тревожно двигавшемуся черному носу. Вспомнилось, как отец говорил когда-то, что обоняние собак в тысячу раз острее, чем у людей. Доберманы брезгливо отвернулись.
