— Ты и их сохранил!
Впервые Хелен заметила, с каким трудом даются ему движения. «Дай стареет, — со страхом подумала она. — Почему же я не обращала на это внимания раньше? Какими же эгоистами бываем мы в детстве! Без нашего разрешения родители не имеют права стареть. Они сжигают себя, мы же лишь пользуемся их теплом».
— Пойдем. — Дай коснулся ее плеча. — Пора собирать вещи.
* * *
Он дал ей старый, весь в наклейках, кожаный чемодан. Первым Хелен уложила саксофон. Руки ее механически что-то складывали, заворачивали. Когда с этим было покончено, Хелен подтащила чемодан к лестнице.
— Хочешь, я довезу тебя до аэропорта? — спросил от дверей кабинета Дай.
— Лучше Дерек, если ты не против.
К чему мучить себя долгими прощаниями? Они крепко обнялись. Хелен едва удержалась от слез.
— Скажешь Джойс, хорошо? Она поймет меня.
— А матери?
— Мать не заметит моего отсутствия.
Дай сжал ее руки в своих. Спрятав боль в самую глубину, глаза его выражали лишь бесконечную любовь и сочувствие.
— Удачи тебе, Кэриад. Я всегда на месте, ты знаешь, я всегда жду тебя. Возвращайся поскорее, нам еще предстоит драка с теми подонками. — В словах Дая звучала воля, ослабить которую были не в силах даже годы.
— Обязательно.
— Разыщешь отца, скажи, что я не забыл о нем.
— Обещаю. Береги себя, Дай. — Поцеловав его, Хелен спустилась по лестнице.
Уходить было трудно, но она знала, что, оставшись, уже никогда не обретет покоя.
Дерек гнал машину мимо покрывшихся свежей зеленью полей. Над узкими змеями рек поднимался едва заметный, прозрачный туман.
На родные места Хелен смотрела глазами человека, отчетливо сознающего неизбежную гибель, потерю самого дорогого.
Аэропорт Хорхе Чавеса. Лима, Перу
Удушливый зной не давал дышать, кожу будто покрыли липким медом. В воздухе тучи мух. Суставы затекли, колени едва сгибаются, руки изнывают от тяжести чемодана и сумки. В ушах неумолчные крики носильщиков: «Сеньорита! Сеньорита!»
Поставив сумки на землю, Хелен улыбнулась носильщикам и осмотрелась. Даже ночью в Лиме невозможно увидеть звезд: огни города сделали небо ярко-оранжевым. Аэропорт пропитан запахом пыли, отработанного авиационного топлива и потных человеческих тел. Вокруг невысокие, крепко сбитые люди с суровыми, аскетичными лицами. У одних дружелюбные улыбки, другие смотрят с недоверием.
К ней приближались двое мужчин, обоим около тридцати, стройные, хорошо сложены. Один в костюме, другой в джинсах и кожаной куртке. Толпа расступалась перед ними. Что было причиной такого почтения, Хелен понять не успела. То ли уверенная, независимая походка, то ли выражение лиц, невозмутимость которых ничто, казалось, не могло поколебать.
