Суматоха, поднявшаяся после слов Розы, все еще не улеглась. Как бы выполняя сложные па кадрили, мужчины один за другим подходили приветствовать великую актрису и тут же суетливо возвращались на место, стараясь загладить перед оставленными дамами это минутное пренебрежение своими обязанностями кавалеров; все шумы легко покрывал пронзительный голос хозяйки дома, предлагавшей гостям коньяк и икру, хотя сама она предпочитала сандвичи с салатом и ирландское виски. Поль Дени выбрался из-за рояля и теперь в роли горничной таскал груды тарелок, угрожающе кренившихся набок, захватывал одной рукой сразу по три стакана. «Осторожнее, мое платье», — вскрикнула мадемуазель Агафопулос, но, к счастью, тревога оказалась ложной. Гречанка успокоилась и тут только заметила, что Орельен, сидевший с ней рядом, не спускает глаз с Розы. Ее большой рот забавно и горестно скривился: «Так я и знала! На сегодняшний вечер все мои шансы рухнули. Это уж ясно!» И она притронулась кончиками пальцев к рукаву Орельена. Тот вопросительно оглянулся. Уродливая — спору нет, но, видно, не глупа. Он покраснел и спросил так, словно не понял ее замечания: «Что, собственно, вы имеете в виду?» Она покачала головой: «Может быть, вы все-таки принесете мне бокал шампанского?» Окончательно сконфузившись, Орельен бросился со всех ног исполнять просьбу своей дамы, протиснулся между Бланшеттой и мужем Розы, которые болтали, стоя на пороге столовой, и успел услышать слова Барбентана, объяснявшего полковнику:
— Она вышла замуж за своего врача… вышла скрепя сердце. Целые годы доктор Декер добивался Розы… Он ее просто обожает… И взял на себя задачу сохранить ей фигуру, ее кожу, ее славу и молодость… Сам делает для нее различные лосьоны, кремы… Я был с ним раньше немного знаком…
Но едва только Орельен вручил своей даме бокал шампанского, как его перехватила Мэри, которая вдруг вся как-то зажглась, словно ее пробудило от дремоты желание нравиться, блистать, подстегнутое опасным появлением Розы. Гречанка на ходу подхватила бокал и снова сжала свои печальные, как у клоуна, губы, словно говоря Орельену: «Ну, вот видите?» Выразительно опустив ресницы, он попытался было молчаливо опровергнуть ее столь же безмолвное замечание, но госпожа де Персеваль увлекла его за собой и положила конец немой игре.
— Чего ради вы вздумали терять вечер с этой кобылицей, ведь вас ждут…
— Вы слишком добры, но время вовсе не потеряно…
— Нет, мужчины просто безумцы: я хлопочу, устраиваю ему встречу… а он…
