Вдруг занавеска, делившая комнату надвое, слабо колыхнулась снизу.
— Мама! — невольно вскрикнул мальчик.
Он не был боязливым ребенком, но сейчас почувствовал какой-то странный испуг, ему самому непонятный, словно бы он вдруг испугался чего-то такого странного, чего-то такого, что ему сейчас и не могло быть понятно.
Мать обернулась к нему, тоже испуганно.
— Что, солнышко? Что с тобой? — она быстро подошла и, наклонившись, обняла его за плечики.
— Там кто-то есть! — мальчик указал на занавеску. — Там колышется.
Мать вопросительно глянула на сапожника. Тот усмехнулся бесформенным ртом. Мать поняла, что никакая опасность ее мальчику не угрожает.
— Это, наверное, кошка, Андреас, маленький, — мать снова обернулась к хозяину. — Это кошка у вас?
За занавеской еще пошевелились.
— Нет, — Гирш Раббани снова усмехнулся. — Это не кошка. Это… мышь! Такая мышка!
— Заколдованная? — мальчик готов был поверить в сказку.
— Да, — сапожник пристально посмотрел на него своими дальнозоркими глазами. — Наверное, немного заколдованная. Думаю, немного заколдованная.
— А почему вы не расколдуете ее? — мальчик уже почти верил в сказку и сам придумывал ее.
— Нет, я не буду расколдовывать ее. Лучше ты это сделаешь.
— Сейчас?
— Нет, когда-нибудь.
— Когда вырасту, тогда? Когда вырасту?
— Да, когда вырастешь.
— А кто заколдовал ее? Какая-нибудь злая волшебница, да?
— Наверное.
— А на самом деле она принцесса?
— Думаю, да, — серьезно отвечал сапожник.
Мать, улыбаясь, следила за этим диалогом.
Занавеска перестала колыхаться.
Мать надела сыну старые башмачки. Мать и сын простились с сапожником и пошли домой.
— Мама, а почему здесь всюду на дверях такие маленькие трубочки? Что в них?
— Не знаю, сыночек, это, наверное, просто для красоты.
Кажется, они приходили еще раз — примерить новую обувь. Но Андреас хорошо запомнил, когда мать привела его, чтобы забрать готовые сапожки.
Сапожник снова угостил его желтым твердым сахаром, который Андреас перекатывал во рту, словно круглый камешек. Потом сапожник надел мальчику новые сапожки, велел ему встать и походить по комнате. В сапожках было тепло и удобно. Еще не наступили холода и не время было носить их, но маленький Андреас ни за что не хотел их снимать и надевать старые ношеные башмачки. Мать не стала с ним спорить и он был очень доволен тем, что пойдет домой в новых сапожках.
— А где ваша заколдованная мышь? — спросил он сапожника, наполовину серьезно, наполовину чуть нарочито, как спрашивает ребенок, когда хочет затеять игру.
