— О, как вкусно, как вкусно будет! — весело воскликнул мальчик, подбежал к матери и схватил с подноса кусочек колбасы.
— Что ты, Андреас! — укорила мать строго. — Разве ты забыл, как следует себя вести? Особенно при госте!
Молодому человеку немного грустно было слышать это «при госте». Хотя… А как она должна его называть?..
— Пиво! — спохватилась хозяйка. — Забыла! Сейчас принесу.
— И мне пиво? — видно, мальчик нетерпеливо ждал, когда же ему позволят пить этот напиток для взрослых. Может быть, сейчас, ради гостя, ради праздника, мама разрешит?
Но она не разрешила.
— Нет, Андреас, нет. Тебе — твое теплое питье с медом.
Мальчик чуть надул губки.
— Ну, хочешь, я насыплю в бокал корицы? — ей стало жаль сына.
— Да, хочу, хочу! — маленький Андреас снова заулыбался.
Когда Елена вышла, ребенок приложил палец к губам и лукаво глянул на гостя. И тот не мог не улыбнуться. Почти неслышно, в одних чулочках, мальчик подкрался к двери. Легкие шаги матери затерялись в глубине коридора.
— Ты посиди тихо, а я сейчас приду, — скороговоркой попросил гостя Андреас.
Молодой человек покорно замер, сидя на стуле, бросив руки на колени.
Мальчик схватил с подноса еще один лакомый кусочек и выбежал проворно за дверь.
Он успел с наслаждением пробежать два раза по такому длинному коридору, туда и обратно. Но когда он бежал в третий раз, мать выглянула из кухни.
— Разве можно так быстро? Ты расшибешься. И гостя оставил одного! Иди-ка в комнату. Развлекай его, а я скоро вернусь.
Андреас побежал в комнату.
Ганс по-прежнему сидел у стола.
— Мама сказала, чтобы я тебя развлекал! — мальчик озорно и лукаво улыбался.
Гость приободрился. Значит, она все же хоть немного думает о нем!
— Что ж, развлекай…
Мальчик быстро подошел к ларчику с откинутой крышечкой.
— Э-э! Это нет, это после еды! — гость захлопнул крышечку и поставил ларчик на полку буфета.
— Но я же только тебя хотел угостить, — мальчик склонил голову набок.
— Я тоже не буду перед едой.
Оба посмотрели друг на друга и рассмеялись.
* * *
Скромная трапеза была веселой. И хозяйка, и ее маленький сын, и гость то и дело непринужденно смеялись, говорили что-то милое и веселое, и все были довольны. Но когда уже кончали есть, заметно стало, что мальчиком постепенно овладевает беспокойство. Своими блестящими большими темными глазами он поглядывал то на мать, то на гостя. Что-то тревожило мальчика, и трудно было сказать, насколько он осознает причины своего беспокойства.
— Мама, — он обернулся к матери, отнимая от нежных, детски розовых губ небольшой оловянный бокал. — Я пойду поиграю во дворе?
