К ее немалому удивлению, Николас протянул руку и коснулся ладонью щеки.
— Вы начинаете мне очень нравиться. Надеюсь, это взаимно.
Она почувствовала уже знакомое волнение, но теперь оно сопровождалось странной болью в сердце.
— Как же может быть иначе, если вы были настолько добры ко мне? У вас есть здесь еще какие-нибудь работы вашей матери?
— Да, вон там, — он указал в ту сторону, где стояла кровать.
Работы, которые она видела до этого, были акварельными эскизами. Над кроватью же висела большого размера картина, выполненная маслом: стоящая посреди деревеньки смоковница с распускающимися листочками и линия гор — вдалеке.
— Потрясающе! — искренне восхитилась Кресси. — Ваша мама обожает местные пейзажи. Наверное, она скучает по острову?
— Не думаю… по крайней мере, не сильно. Она считает, что дом человека там, где его сердце, а ее сердце там, где муж-американец.
По другую сторону кровати, рядом с еще одним горным пейзажем, висел портрет юного Николаса. Черты лица были те же, что и сейчас, но еще не до конца сформировавшиеся. Будь у него темные глаза, его можно было бы принять за взъерошенного цыганенка. Глаза сверкали на мальчишеском смуглом лице так же ярко, как сейчас, только в них не было скептичного выражения, приобретенного с годами.
— Думаю, ужин уже готов. Давайте спустимся вниз, — предложил он. — Но сначала вам не мешало бы намазать щиколотки и запястья средством против комаров. В ящике вашей прикроватной тумбочки должна быть баночка.
— Я уже нашла ее, — ответила Кресси. — Это ваша мама велела снабдить гостевые комнаты всем необходимым?
— Да. Мне кажется, она переняла это у американцев. Они умеют предусмотреть все возможные потребности гостей. Каталина — отличная экономка, следит за домом, как за своим собственным, но такие вопросы, как, например, смена чехлов на мебели, решает мама. Она с Томом и детьми часто отдыхает здесь. В этом году они приедут в сентябре.
— У вас есть братья и сестры? — спросила Кресси, когда они спускались с лестницы.
— Два брата и сестра. Мы родные только по матери. А у вас?
— Две сестры. Старшие.
Она не стала вдаваться в подробности и была рада, что он не проявляет любопытства. Ей было чрезвычайно комфортно здесь, где никто, кроме Кейт, ничего не знает о ее семье. Здесь она не была младшей дочерью Пола и Вирджинии Вейл и не была сестрой Фрэнсис и Анны Вейл. Здесь она была сама собой, а не чьим-то придатком.
Стол в патио был накрыт скатертью в сине-белых тонах. В центре стояла керамическая миска с лимонами, на некоторых еще остались темно-зеленые листики. Тарелки были из такой же глянцевой коричневой керамики, а ручки вилок и ножей — из полупрозрачной, голубой, как сапфир, пластмассы. Соль и перец в больших деревянных дробилках. Огромные ломти хлеба с хрустящей корочкой в корзинке, выложенной салфеткой из того же материала, что и скатерть.
