— Ты меня не видел, а я тебя знаю, — сказала тут Очи, отвечая Талаю.
— Неужто? Чем же привлек я лесную деву? — улыбнулся он.
— Тем, что песни громко поешь, как по лесу едешь, — отвечала она, и все засмеялись, как веселой шутке.
Талай улыбнулся.
— Да, правда, как станет легко на душе, так пою. Но не думал, что громко. Ты что же, с дерева за мной, как рысь, следила?
— Те, за тобой не надо следить! И так слышно, когда ты в тайгу едешь. Добрый ты охотник: заранее о себе предупреждаешь зверье!
Все снова смеялись, и Талай усмехнулся, глядя в огонь.
— Ему не охотника долю достали духи, — вставил слово Ануй. — Он у нас конеправ. Он, верно, и в лес для того ходит, чтобы зверей лечить. Правда, Талай? Часто тебе оленей править приходилось?
— А, помню! — сказала Очи. — Ты посвящался четыре года назад. Камка тогда сказала, что для всего люда ты дар от духов, таким лекарем станешь.
— Сколько сладких слов о себе слышу, — сказал Талай, не поднимая глаз. — Как бы плохо от того мне не стало. Я же вот слышал, что Луноликой матери девы — сильные воины, — сказал вдруг, посмотрев на нас в упор. — Слышать слышал, а видеть не приходилось. Правда это, что нельзя вас в бою победить?
— Те, Талай, ты будто не знаешь: все девы — непобедимы, пока замуж не выйдут, только каждой хочется, чтобы кто-то из парней ее побыстрей победил, — сказала какая-то, и все опять рассмеялись.
— Нет, — протянул растяпа-охотник, о котором говорил Ануй. — Луноликой матери девы другие: у воинов сила в поясе, а девы как для мужа пояс снимут, так силу теряют. Только у дев-воинов от безбрачия пояс с ними срастается. Оттого такие злобные они, говорят!
Парни и девушки снова принялись хохотать. Меня смутили эти шутки, не знала, что им ответить. Санталай заметил, что не по нраву мне такой разговор, и сказал:
— Я видел сегодня, как Ал-Аштара убила зайца одной стрелой, когда он был на другом конце поля.
Но людей уже трудно было остановить.
— А что же она его так далеко упустила? — крикнул кто-то, и все опять хохотали.
Тогда я сказала в сердцах:
— Вижу, что у вас нет добрых слов для новых людей. Что ж, мы готовы себя показать. Выходите, кто желает бороться с Луноликой матери девой!
И все сразу притихли. Я смотрела на них гневно, но и парни, и девушки, — все отводили глаза. Потом кто-то проговорил несмело:
— Не гневайся, царевна. Мы верим в вашу силу, мы просто шутим. Чем еще, как не шуткой, зимний вечер полнить?
— Нет гнева во мне, — отвечала я спокойней. — Но раз сомневаются люди, можно им доказать.
