— Это же неправда! — трясла она ее за плечи. — Ну скажи, что все это неправда!
— О чем ты, доченька? — в полном недоумении спросила Сесилия.
— Что папа… не мой папа.
— Святая Мадонна! Кто тебе об этом сказал?
— Люси Харрисон. — Девочка отстранилась от матери и вдруг каким-то взрослым голосом спросила: — Какая, впрочем, разница, откуда я об этом узнала?
— Да нет никакой разницы, — окончательно растерялась Сесилия.
Даже в самом страшном сне ей не могло присниться, что правда откроется так резко, так беспощадно и в такой неподобающий момент.
Она бессильно опустилась на стул, повесив голову на грудь. «Великий Боже, помоги! — безмолвно молилась она. — Неужели мало того, что я потеряла любимого мужа? Верно говорят: беда не приходит одна. Теперь предстоит выложить дочке всю правду…»
Воцарившаяся тишина сгустилась до того, что, казалось, ее можно потрогать руками.
Джина спокойно уселась напротив.
— Мама! — позвала она. — Почему ты не отвечаешь?
Бедная девочка! Она сейчас так несчастна, и я ей нужна. Кухонные часы отсчитывали секунды. Вот еще одна прошла, и еще. Надо что-то говорить, надо собраться с духом.
— Майк ведь был тебе прекрасным папой, правда, дорогая? — прерывающимся голосом спросила Сесилия, взяв Джину за руку. — Он так хорошо к тебе относился!
— Знаю, но…
— Он любил тебя больше всех на свете, милая. И всегда считал тебя своей дочерью, родной дочерью, — Замолчав, Сесилия провела пальцем по щеке Джины.
— Но… я же и была его дочерью!
— Тебе нужно быть сильной, очень сильной, моя девочка, мое единственное сокровище! Ради него. Ты же любила своего папочку, правда? — Сесилия встала со стула. — Пойдем со мной. — Ей наконец удалось обрести спокойствие, голос перестал дрожать.
Когда они рука об руку вошли в гостиную, Сесилия усадила дочь к себе на колени и негромко поведала всю правду.
Нелегкий рассказ подошел к концу, и тогда Сесилия сказала:
— Теперь ты понимаешь, что Майк и есть твой настоящий отец. Он никогда тебя не обижал, милая, и убил бы всякого, кто захотел бы причинить тебе вред. Иными словами, он полная противоположность тому человеку, за которого я так опрометчиво вышла замуж на том корабле.
К горлу подступил комок. Сесилия сглотнула и, справившись с эмоциями, продолжила:
— Майк тебя обожал, души в тебе не чаял, а я любила его за то, как он относился к тебе… Между нами царило такое взаимопонимание, что я и сама в конце концов поверила, будто он твой отец.
Сесилия глубоко вздохнула.
