Когда приехала Мириам, Констанс тихо ретировалась. А усевшись на заднее сиденье «кадиллака» — чего она не делала никогда прежде, — дала волю чувствам и разразилась безудержными рыданиями.
Всеми скорбными заботами, связанными с похоронами, занималась Мириам. Мириам же поведала о страшных событиях Джине.
Она испросила в аптеке отпуск за свой счет и провела в домике О'Конноров две недели, каждую ночь устраиваясь спать на маленьком диване, будучи готовой в любую минуту прийти на помощь подруге, но не навязывая ей своего присутствия.
Когда же Мириам удостоверилась, что Сесилия успокоилась настолько, что ее можно оставить одну, она сразу уехала, предоставив семейство самому себе. В конце концов это их жизнь и им с ней справляться.
Да, Мириам сделала все, что было в ее силах. Вот только о том, что Майк О'Коннор не был родным отцом Джины, девочка узнала не от нее.
Примерно с месяц после несчастного случая, как они предпочитали называть происшедшее с Майком, к Джине проявляли повышенное внимание. С точки зрения одноклассниц, она являлась воплощением чего-то необычного: не только выиграла чемпионат по теннису, но и в свои одиннадцать лет потеряла отца! Над ней незримо сиял ореол победительницы… и мученицы.
А потом в один день все резко изменилось. Во время перемены Джина заметила полное охлаждение к ней. Кое-кто даже отворачивался, как будто от нее исходил неприятный запах. Молчание вокруг сгущалось. Стоило Джине подойти к группе подруг, как все разговоры сразу умолкали.
Вот тогда-то ей и удалось краем уха расслышать, как Люси Харрисон шепнула стоящей рядом девочке: «Да ведь Майк О'Коннор — не ее отец!» Люси только что пришла на занятия после трехнедельного отсутствия, поскольку страдала периодическими приступами астмы.
— Заткнись! — прошипела одноклассница. — Ты разве не видишь, что она рядом?
Собрав волю в кулак, Джина прошла мимо, но ее изоляция тем не менее продолжалась.
По прошествии многих лет, как только Джина вспоминала слова Люси за своей спиной: «Майк О'Коннор — не ее отец!» — ее опять и опять охватывал безмерный ужас, ноздри заполнял отвратительный запах дешевой кухни, в ушах звучал дикий крик. Господи, почему тот человек так кричал?
Она почти ничего не помнила из своего раннего детства. Это было так давно!
Ладно, все это ерунда, в конце концов решила Джина, надо быть сильной. И тогда она пробьется через весь этот кошмар, выживет и достигнет в жизни многого.
Она приехала домой, сотрясаясь от рыданий, и прямо с порога бросилась в объятия матери.
