Руфус добавил, что ко всему прочему у него впереди серьезнейший экзамен по юриспруденции, а так как для него вполне реальна перспектива получить диплом с отличием, то не предвидится ни одной свободной минутки.
Джине ничего не надо было объяснять. Она как никто другой понимала мотивы, которыми он руководствовался.
Душевная гармония позволила им достигнуть договоренности: они начнут встречаться осенью, когда и она, кстати, станет студенткой университета.
А пока будут писать друг другу. И как можно чаще. Может, даже каждый день.
Почтовый роман тоже имел свою прелесть. Некая старомодность лишь придавала отношениям молодых людей особый шарм. И даже в какой-то степени стимулировала.
Излагая на бумаге свои мысли, Руфус, естественно, оставался наедине со своими чувствами, что способствовало его самосознанию. Понятнее стала ему и Джина.
Мало-помалу, сами того не замечая, они стали буквально заваливать друг друга посланиями. Писали, не дожидаясь ответа.
Именно Руфус начал писать дважды в день, просто у него возникла потребность черкнуть хотя бы пару слов, пусть даже на обыкновенной почтовой открытке. Правда, открытка запечатывалась в конверт, непременный атрибут тайны переписки.
Иногда он посылал фотографии с надписями: «Сегодня утром на водных лыжах», «Прибой, солнце и полный восторг»…
Как раз снимок, на котором Руфус борется с волнами, сильнее всего врезался в память Джины. Сильный, мышцы так и играют, широченные плечи взлетают над волнами, каштановые волосы намокли и потемнели — весь он в брызгах и солнечных бликах…
Ее письма отличались глубокомыслием. Например, она пространно излагала, как сложно детям приспосабливаться к жизни в престижном лагере. «Многие девочки и мальчики, — писала Джина, — производят впечатление совершенно заброшенных детей, тогда как других, наоборот, родители слишком опекают». Она довольна, что представилась возможность познакомиться с этой стороной жизни, так как только сейчас она смогла осознать самоотверженную и беззаветную любовь своей матери.
Что еще? Она лихо управляется с каноэ: стоя на одной коленке, несется по водной глади так, что дух захватывает. Она уже многих научила.
В лагере работает чемпион по теннису среди юниоров, что весьма кстати. Ему, должно быть, совсем неинтересно играть с такой рохлей, как Джина, но зато у нее теперь налицо неплохие результаты.
А самое-самое главное — это спектакль, который она ставит. Джина остановила свой выбор на пьесе Артура Миллера «Смерть коммивояжера», и, к ее величайшему изумлению, начальник лагеря, этот сноб из снобов, дал согласие. Она обратилась именно к этой пьесе, потому что хочет ненавязчиво познакомить отпрысков зажиточных семей с суровой действительностью, а если точнее — с экономическими трудностями, о которых те понятия не имеют.
