В конце концов я побрела в спальню с намерением лечь и уснуть, однако вместо этого оказалась на балконе, откуда раньше, незаметная для других, любовалась восходом солнца. Чтобы выйти на узкий каменный полумесяц, пришлось раздвинуть двери, и в лицо мне ударил порыв холодного воздуха. Ветреный зимний закат быстро догорал. Я перегнулась через низкую балюстраду и заглянула в пустынный задний двор, отделенный от меня пятнадцатью высокими этажами. В приступе острой жалости к себе я думала, как это легко — прыгнуть вниз. Один шаг, один толчок — и все мои беды уйдут в небытие вместе со мной.
Я перегнулась еще больше. Пространство совсем не страшило меня, наоборот, оно словно манило к себе, как узкая пасть, которая поглощает мгновенно. В эти минуты мне было ясно: все, что со мной случилось, — это расплата. Рут тянется ко мне из могилы, чтобы наконец свести счеты.
Внезапно из спальни раздался окрик: «Джо!»
Ошеломленная, я чуть было не потеряла равновесие, но устояла и обернулась. В сумеречной спальне кто-то стоял. Послышался щелчок выключателя, и помещение озарилось светом.
Это была Моника.
— Ты!.. — прошептала я.
Целых полгода я не видела свою бывшую протеже — с Саутгемптона, со дня смерти Люциуса, — и только железное самообладание помогло не выдать своих чувств при виде ее (я привыкла смотреть в лицо тем, чей вид был мне ненавистен).
— Что это ты надумала, Джо?! — воскликнула гостья со смехотворным надрывом в голосе.
— Я любовалась закатом.
— Как дела?
— Великолепно благодаря твоим стараниям.
Лицо Моники омрачилось, уголки губ опустились, словно она хотела заплакать.
— Джо, ты должна мне верить! Я чувствую себя ужасно виноватой!
— Как мило с твоей стороны, — сказала я с ледяной усмешкой, проходя в комнату и задвигая за собой двери.
— Давай присядем и спокойно поговорим!
— Чего ради?
— Я хочу все объяснить.
— В смысле, как вы с Люциусом обобрали меня до нитки? Нет уж, уволь.
— Джо! — Моника села на кровать. — Хотя бы сядь!
Желание уйти, хлопнув дверью, уступило место настойчивой потребности выслушать ее версию случившегося. Зачем она вообще явилась? Я демонстративно уселась к трюмо — это была самая удаленная от кровати точка — и посмотрела на свою бывшую лучшую подругу.
— Я хочу, чтобы ты знала — это задумал он, не я!
— Вот как? В том числе то, чтобы ты его прикончила? — грубо уточнила я.
Моника была шокирована, по крайней мере внешне: она прижала руки к груди с таким видом, словно я нанесла ей смертельную рану.
