— А если б со мной так? — спросила Соня.
— Ну и что? — сказал Петухов. — У меня мать хорошая, и сестра тоже, побыла б с ними, пока я вернулся. Что тебе интересно, я бы смотрел, рассказывал и книги вслух читал. Все обыкновенно… Как же иначе в таких случаях?
— Да ты что? Уже мной распоряжаешься?
— Не распоряжаюсь, а раз здесь вместе, то почему бы и потом не быть вместе, как по-настоящему полагается.
— Ты что? Жениться на мне решил?
— Почему жениться? Просто так, по-товарищески, — смущенно пролепетал Петухов. — Зачем я буду так твоим горем пользоваться, только потому, что ты нашей семье доверилась?
— А если я в тебя влюблюсь за это?
— Я, конечно, не возражал бы, — степенно сказал Петухов. — Но неправильно получится, если только за это. Вроде как только благодарность за вполне нормальную фронтовую дружбу. — Осведомился подозрительно — Может, ты со мной тут встречаешься тоже только вроде как из какой-то благодарности? Так это мне не нужно.
— А чего тебе нужно?
— Ну просто так, чтобы ни из-за чего особенного, — сказал он, с трудом подбирая слова. — Вот я тебя первый раз увидел и как будто сразу стал другой оттого, что тебя увидел. Словно от тебя дохнуло, я даже не знаю чем, просто счастьем. Поняла?
— Поняла, — сказала Соня. — А когда я тебя первый раз увидела, у меня ничего подобного не было. Ну младший лейтенант, может, даже и симпатичный, но так себе, обыкновенный. А потом, — она закрыла глаза, откинула голову и повторила: — А потом, потом поняла, что ты не только хороший, а даже единственный. И не просто потому, что ты такой есть, а потому, что ты был такой оттого, что именно я с тобой была. — Заметила строго: — Не перебивай, я вслух думаю. Значит, ты ко мне ни за что, а я к тебе именно за что. Вот. Видел, какая я? Не просто, а за что. И считаю это самым правильным и более настоящим, чем у тебя. Тебе не понравилось? — Она строго оглядела его. — Но это правда.
— Смешно, — усмехнулся Петухов. — Я вот тебя ждал и все слова придумывал, ну, какие на свиданиях говорят. А получилось все по правде и лучше.
— Хочешь, я тебя поцелую? — спросила Соня, серьезно глядя ему в глаза.
— Хочу! Но, может, не надо, — сипло произнес Петухов, признался: — Мне даже снилось такое. Но, понимаешь, получается — пошли в лес, чтобы целоваться.
— А мне все равно.
— Я же для нас беспокоюсь, чтобы потом самим неловко не было, от самих себя неловко. Так вот сразу…
— Глупый ты и грубый, — вздохнула Соня, — ты даже не заметил, что меня оскорбил. Давай лучше походим.
