Дежурный снайпер пошевелился в своей маскировочной сетке с вдетыми в петли ветвями кустарника, пожаловался Петухову:
— Вот несправедливость, товарищ лейтенант! Ихний может раньше по мне стукнуть, чем я по нему. Ему наша сторона светит, когда он еще впотьмах, — значит, шлепаешь только по силуэту. Но не тот азарт.
— Это ты, Захаркин?
— Мы, — согласился боец.
— Ты же сегодня не дежурный.
— А я от себя лично вышел, не для записи, а так, по личному с ними счету. Башку мне вчера ихний задел, так я поверх бинтов, чтобы не демаскировали, гимнастеркой обмотался.
— Без каски нельзя, нарушаешь!
— А как же я железом на рану давить буду, это же невтерпеж!
— В санбат отправляйся!
— Сейчас, вот только возмещу ему свою обиду, и сразу кладите на койку, колите в это самое место противостолбнячной, нарушайте гвардейскую гордость. Я послушный. В санбате и питание, и баня, кто же не желает в санбат, дурак только не хочет.
Помолчали, потом Захаркин спросил:
— Разрешите информировать? Вот какая петрушка, — сказал Захаркин и поскреб бинт на голове ногтем. — Мне — орден в дивизии на грудь, выдали Отечественную второй степени. Так я считаю — кредит на будущее.
— Ну ладно там, — перебил Петухов. — Обиделся, что не первой, с золотом.
— А кто не хочет, все хотят, — лукаво усмехнулся Захаркин. Потом, посерьезнев, сообщил: — Значит, так, пошел я в военторг, думал, пивом разживусь. Орден обмыть. Не дали. Наверно, только генералам продают.
— Ну это ты брось, — одернул бойца Петухов.
— Да это я так, для смеха. Главное что? Связистка! Такая беленькая, с лицом малокровным, словно госпитальным, подошла и вежливо: «Вы боец из подразделения лейтенанта Петухова?» — «Так точно». — «Ну как он там?» — «Командует, как положено. Мы им довольны, а он нами. Подходящий командир». Учли?
— Что учел? Твою похвальбу!
— Да нет, это так, для хитрого хода, для сведения, что мы вас уважаем. Связистку, говорю, учли? Ведь с узла штаба дивизии, а нашим взводом интересуется.
— Зря это ты.
— Почему зря? Видно по глазам — как чистое небо, ясные, не как у других финтифлюшек из того же, скажем, санбата…
7
Нет такого командира или солдата, который не испытывал бы щемящего, тревожного чувства, особенно когда ночью приходится наблюдать за передним краем противника, или даже не наблюдать, а просто всматриваться в ту сторону, где тянутся его оборонительные полосы, где незримо таится множество внимательных стальных стволов, разнокалиберных средств уничтожения человеческих жизней.
