— Но он же одинокий, мы в штабе у кадровика проверили — холостяк.
— А я одиночеством не страдаю!
Усмехнувшись, Соня пояснила:
— Вначале они все становятся томные, тихие, вроде как тяжелораненые, на душевность вызывают, а чуть бдительность утратишь — они в атаку. Знаю их шаблонные методы. Схамишь заранее — сразу дистанция, порядок.
5
Петухов получил приказание сопроводить штабную радистку в тыл противника для связи с партизанским отрядом, которому было дано указание — как только дивизия начнет наступать, о чем им сообщат сигналом по рации, подорвать мосты на коммуникациях противника. Рацию Петухов пристегнул себе на спину плечевыми ремнями, запасное питание рации несла сама радистка в вещмешке. Они вылетели в ночь на Р-5.
Радистка попросила Петухова:
— Ты на меня не оглядывайся, в воздухе меня всегда тошнит. Я себя знаю.
— Не нашли кого покрепче, — недовольно буркнул Петухов.
— Не нашли, — согласилась радистка.
Над ними светилось, сверкало звездное небо. И с высоты линия фронта, так же как и небо, искрилась только огнями боя.
— Смотри — красиво! — порекомендовал Петухов.
— Наверху или внизу? — иронически осведомилась радистка. — Я не ангел, чтобы любоваться небом.
— Верно, ангелов не тошнит, — пошутил Петухов. — Они народ облетанный.
— Ты, пехота, лучше молчи, — приказала радистка.
Потом на них напал «мессер». Их мотало в воздухе, словно на бешеных качелях, до полного умопомрачения. И когда самолет, задевая вершины деревьев, тяжко плюхнулся в болото, наступила мертвая тишина.
Петухов, очнувшись, понял, что жив, и, как всегда, обрадовался, что он жив, но потом стал тревожно соображать, есть у него повреждение или нет. Спохватился, стал ощупывать лицо радистки: веки ее сомкнуты, голова свисла. Он пытался отстегнуть привязные ремни, освободить радистку. Но она вдруг произнесла сонным слабым голосом:
— Убери руки, не лапай.
— Нужна ты очень! — рассердился Петухов. Вылез из кабины и переполз к летчику. Тот упирался рассеченным лбом в щиток приборной доски, ручка управления пронзила грудь, оттопырив на спине комбинезон.
Забравшись обратно в кабину. Петухов сообщил:
— Все! Выходит, до последнего старался нас сберечь, а мог бы и на парашюте выкинуться.
— Ты бы на его месте выкинулся, а он нет, — сказала брезгливо радистка.
— Молчи уж! — Петухов похлюпал ногой по полу полузатопленной кабины, заявил: — Видишь, тонем. — Приказал: — Раздевайся, до берега порядочно. В обмундировании не доплыть.
