В целом план Ромки оказался гениальным. Да и в деталях тоже. Старушка неожиданно легко впустила незнакомца в квартиру, хоть он и пришел раньше Инны, нарушив все договоренности. Полина Андреевна ему даже обрадовалась. Она давно опасалась за электропроводку: все-таки дому почти два века, деревянные перекрытия, старинные лестницы. Все собиралась вызвать электрика, но как-то руки не доходили. В квартире несколько лет назад был сделан евроремонт, однако это служило слабым утешением. Не может быть, чтобы в нынешнюю эпоху тотальной халтуры электрики работали лучше, чем в прошлом веке. Да и вообще не мешало бы проверить, что за провода спрятали под обои рабочие, которых нанимал еще Никита. В общем, «плановая проверка ДЭЗа», как назвал свое вторжение Роман Караваев, обернулась для Полины Андреевны неожиданным приятным бонусом.
Ромка беспрепятственно втащил в апартаменты старухи потрепанную стремянку, напялил застиранную синюю куртку и водрузил на редкие рыжие кудри выгоревшую красную бейсболку козырьком назад. А тут и Инна подоспела. Она принялась так восторженно щебетать, что хозяйке стало не до хмурого электрика, методично прозванивавшего проводку по всей квартире.
Журналистка с порога обрушила на даму целый букет восторгов: по поводу белой в синий горошек домашней блузки Полины Андреевны, элегантной укладки и благородного розово-бежевого оттенка губной помады. А затем предложила немедленно обсудить план будущей книги. Полина Андреевна оторопела от такого напора и на несколько секунд вообще забыла про самозваного электрика. В самом деле, мало ли обслуги ошивается возле богатых людей, что же, обо всех помнить и обо всех думать? Памяти не хватит…
Старуха водила Инну из комнаты в комнату, демонстрировала все новые картины и скульптуры и попутно вспоминала длинную и запутанную историю своей семьи. Она поймала кураж, ее стальные прежде глаза нынче влажно бестели, и в рассказе то и дело мелькали имена князей, военачальников, видных ученых, государственных деятелей…
У «Портрета графини» Инна притормозила:
— Скажите, Полина Андреевна, а это что за картина? Наверное, ей лет сто пятьдесят? Какое удивительно волевое лицо…
