— Пи-ла по-ет, — напоследок сообщил на своем языке горнист, выдув один короткий гудок, два длинных и еще один короткий.
Никифор фыркнул.
— Вот ты говоришь, что детей не видела, а как же детина-мальчик-Васенька?
— Кто такой? — спросила Майка.
— Наш горнист! Толстяк с дудкой. Наше вечное дитя. Мы распознали в нем дар пионерского горниста, взяли на воспитание, как сына полка, а горны — раз! — и вышли из употребления. Не нужны никому ни пионеры, ни их трубы. Мальчик Васенька вымахал в детину, а что с ним делать? — Никифор вопросительно поглядел на Майку. — Теперь он работает у нас объявителем. Дудит, если что-то важное случается.
— Вот не думала никогда, что человек может выйти из употребления.
— Человек не может, а его дар — вполне. Некоторые дары настолько уникальны, что им важно появиться в нужное время и в нужном месте. Помнишь Евгению Зелюкову?
Она отрицательно покачала головой.
— Как же? Тетя Женя! — подсказал Никифор.
— В будочке? — Майка обрадовалась. — Да, она очень хорошая.
— А была бы еще лучше, если б не поторопилась родиться. Пока мы твое призвание готовили, просветили и ее заодно. Увы-увы!
— Ничего не нашли?
— Нашли. Она — ткачиха будущего. Евгения Зелюкова могла бы ткать восхитительные ковры иллюзий, но по нашим расчетам иллюзорно-ковровые станки изобретут не раньше, чем через сто лет.
— Жалко.
— Пришлось сделать ей милость — напустили «БейсБоль».
— Это больно?
— Для кого-то больно, а для Евгении в самый раз. «БейсБоль» — наше сердечное лекарство. Чтоб не мучал нераскрытый талант. Дароносец влюбляется бескорыстной любовью в популярного музыканта, спортсмена, телеведущего, политика. Он собирает статьи о нем, ходит на концерты, собрания и соревнования с его участием, шлет ему цветы и открытки, любуется им по телевизору. Довольно эффективное средство, — Никифор приосанился. — Сами натворили. Что-то подобное есть и в заграничных «Мирах», но у там много побочных эффектов: назойливость, исступление, иногда доходит и до помрачений… Про сталкеров слышала?
— Кино такое есть, кажется, — припомнила Майка. — По телевизору показывали. Оно грустное.
— Ты права, веселого в сталкерах мало — они преследуют объект своей любви, мешают их жизни. Да-да…
— А теть-Женя? — доброй девочке было интересней слушать про знакомого человека, чем про незнакомых безумцев.
— Совершенно безобидна. Спит и видит своего любимого пучеглазого певца. Пускай. Вреда от нее никому нет, а она счастлива. «БейсБоль» мы прописываем только тем, у кого нет никаких шансов найти применение своему дару. Кто-то слишком рано родился, а кто-то — слишком поздно.
