— Ноль без палочки, — буркнула Майка. Блистательный путь, который Майка себе так живо представила, вдруг потускнел.
— Или «пятерка», если считать с другой стороны, — добавил Никифор. — Пифагоровы штаны на все стороны равны. Есть такое математическое правило. И оно справедливо не только для математики, — бородач был серьезен. — Наш «Детский мир» пытается сделать человеческий размер дароносца равным его дару. Чтобы все стороны были одинаково развиты — и душа, и тело, и поступки, и мысли. Для этого мы часто вынуждены тормозить развитие большого таланта.
— И как же?
— Сколько даров, столько и способов. Обычно мы стараемся переключить внимание дароносца на другие предметы. Если он слишком много сидит и думает — завлекаем в подвижные игры: в соседнем от дароносца доме вдруг открывается секция дзю-до или клуб юных следопытов. А если наш гений даровит телом, то мы придумываем ему интересные умственные занятия. Его лучшая подружка ходит в кружок юных библиотекарей, а он, как настоящий рыцарь, не может не последовать ее примеру.
— «Даровит телом», — повторила Майка, пытаясь прояснить смысл. — Как это?
— Непросто. Телесных гениев очень немного. Они способны совершать своим телом чудеса: дивно танцуют, выступают в цирке, ставят спортивные рекорды, красуются на подиуме. Великие балерины, легендарные спортсмены, чудесные циркачи и знаменитые манекенщицы — все они имеют телесный дар.
— И манекенщицы? — Майка не поверила.
— Да, и манекенщицы, — кивнул Никифор. — Необычные черты лица, грациозная походка и незабываемый шарм — это дается далеко не каждому. Красота — великий дар, — мечтательно произнес чудак, на глазах у Майки уносясь мыслями куда-то высоко-высоко.
Он замурлыкал танго:
— Гаргамелла, Гаргамелла
В мир искусств за тобой жажду я.
Мчусь к тебе я каравеллой,
Опьяненный тобой — Арманьяк…
Мотив был стар, слова нелепы, но пение было столь чарующим, что не проникнуться было невозможно.
— Ах, — только и смогла выдохнуть Майка. Она нечаянно подслушала что-то очень взрослое.
— А математику подтяни, — очнувшись, подчеркнуто сухо сказал Никифор. — Витать в облаках, конечно, хорошо, но не до такой же степени…
Девочка смущенно засопела.
До них долетели звуки горна. Длинный, короткий, два длинных.
Они сообщали что-то странное:
— Ы не на-до.
— Кончилась, — сказал Никифор.
— Кто? — спросила Майка.
— «Справедливость» кончилась.
И разлетелись шорохи — с колбасой или без, сотрудники «Детского мира» возвращались к своим нелегким трудам.
