Еще только приближаясь к строгой фигуре в темно-зеленом платье, Майка чувствовала неодолимое желание броситься наутек, будто ей пятки жгут. Старуха и девочка друг другу не подходили.
— Притягиваются только противоположности, — поясняла мама. Что она этим хотела сказать?
В любом случае, читать Майке мораль прав у бабки не было. «Не стану думать по-твоему, стану думать по-моему», — девочка мысленно показала бабке язык.
Вот так Майка думала и о том, и о сем, а вокруг ничего не менялось. Солнце, как приклеенное, торчало в одной и той же части неба. Тихие деревья будто стеснялись шелестеть юными листочками. Ни одного приличного шороха, кроме тех, которые производила Майка: она раскачивала скамейку, а та жаловалась на судьбу.
Странное утро.
Очень странное.
Карамельное.
Прежде чем оказаться в парке, Майка сполна вкусила неожиданностей.
Неожиданность номер один. Девочка проснулась в шесть утра, без будильника — ей приснился странный сон. В нем она видела папину маму, в честь которой Майка стала Майкой. Баба Майя боялась, что внучка простудится и кутала ее в пуховые платки. Было щекотно и душно, но вдруг налетел ветер, увлек бабу в неизвестную даль, а девочке подкинул мысль. «Думай, что говоришь — говори, что думаешь. Не ищи легких путей — ищи правильные», — каруселью закружилась она, и была такой поучительной, такой неотвязной, что Майке не оставалось ничего другого, как стряхнуть сон вместе со всем его содержимым.
Проснуться.
Затем она помылась, почистила зубы, надела синее школьное платье, попила чаю с молоком и — вот вторая неожиданность! — съела две плюшки. Обычно у Майки по утрам не бывало особенного аппетита, и мама чуть не силой заставляла ее съесть то булочку, то пирожок.
Обычно после завтрака она уже опаздывала в школу, а тут времени оставался целый вагон. Казалось даже, что оно тянется медленнее обычного, как карамель-тянучка.
От скуки она совершила неожиданность номер три: доделала все, ну, абсолютно все, уроки — дописала упражнение по языку, решила задачу, от которой вчера заскучала, и вызубрила стихотворение.
Последняя строчка не только запомнилась, но и принялась фокусничать.
«Сказка — ложь, да в ней намек, Майке-дивочке урок», — посулила она что-то чудесное.
А тут и время подоспело. Школьницу будто кто-то по спине легонько шлепнул: пора.
Сбегая вниз по лестнице, она вспомнила про другую странность. Вообще-то, эта странность была самой странной из всех.
