Из-за этого простора Грейт-Холл и получил свое название. Эндрю остановился полюбоваться им, как делал почти всегда. Размеры зала и музейный дух обстановки вызывали у него ощущение туриста в Версале. Но здесь он не был туристом. Если это Версаль, то он Людовик Четырнадцатый, во всяком случае, еще на какое-то время.
Не нравился Эндрю лишь один элемент декора. Толстый, ворсистый, бордового цвета ковер с фиолетовыми оттенками в тени. Ему сказали, что в этом доме всегда лежали ковры такого тона, выбранные впервые супругой Хью, чтобы оттенять серость гранитных стен.
Эндрю этот цвет не нравился. Напоминал давно пролитую кровь.
Остальная часть дома была пугающе заурядной. Хью Гаррисон стремился покорять гостей на званых обедах, но был равнодушен к повседневным удобствам. Почти все восемнадцать комнат были тесными, душными, жаркими летом и сырыми в другие времена года. Снаружи дом выглядел громадным, но большая часть его площади была загублена нелепым архитектурным планом.
Будь его воля, он бы перепланировал дом. Снес бы некоторые стены, объединил бы маленькие комнаты, добавил бы новые. Это было его несбыточной мечтой. Грейт-Холл недолго будет принадлежать ему. Эрика тоже.
Тем не менее он собирался выиграть в этой игре. Пусть она забирает свой дом и свои миллионы, одним мастерским ходом он переигрывал ее, хотя она пока об этом не знала.
Эндрю стал подниматься по высокой лестнице, перила вибрировали в такт музыке Вивальди, льющейся из динамиков Грейт-Холла. Ее завела Мария. Не для себя; этой девице нравились безвкусные стилизованные народные песни, проникновенно исполняемые сипловатыми ковбоями из пригородов, рифмующими мука, разлука и штука. «Времена года» звучали для него; он поручил Марии включать эту музыку к его возвращению из клуба.
На середине лестницы Эндрю услышал сквозь «Времена года» ее тонкий голос. Повернулся и увидел стоявшую у нижней ступеньки свою домработницу Марию Стапани, девицу двадцати двух лет, интересующуюся главным образом гороскопами и сплетнями о знаменитостях. Единственную из прислуги, живущую в Грейт-Холле; уборщицы и садовники появлялись два-три раза в неделю.
— Да, Мария?
— Связался он с вами? По телефону?
— Кто?
— Начальник полиции. Коннор.
Эндрю ощутил очень легкую боль в нижней части желудка.
— Коннор? Нет. А что такое?
Мария развела руками. Выглядела она маленькой, беспомощной, взволнованной, но такой вид был у нее всегда.
— Он звонил сюда. Два раза. Спрашивал вас.
