— У меня нет другого выхода, Владь… В конторе ко мне пристаёт этот плешивый нотариус… Я не хочу оставаться…
Владек сжал губы и отвёл злые глаза. Он достал сигареты и закурил, о чём-то думая. Тогда панна Ванда поднялась с камня и подошла к Владеку. Он сразу бросил сигарету, повернулся к ней лицом и вдруг прижал панну Ванду к своей груди.
— Да, нелёгкая у нас судьба… Они отнимают молодость, все силы, радость, даже любовь… Но лучше умереть в бою, чем жить на коленях… — тяжело поднял голову. Владек.
— Какой ты красивый, Владь, — прямо посмотрела в глаза Владеку девушка. — Я горжусь… я люблю… Обещай мне быть осторожным… — взмолилась она.
— Ванда, милая, ты ведь умница, ты гордая, ты сама говорила, что любишь меня за то, что я не бескрылая птица… Я не скрыл от тебя, что я солдат великой борьбы за свободу и справедливость… И ты сама понимаешь, на войне всякое может случиться… — не договорил он.
— Я не могу тебя потерять, Владь.
— Пока нет основания тревожиться. Я прошу тебя сейчас только об одном: ты не должна ступить в это болото…
— Неужели ты ещё надеешься найти работу, Владь? — робко спросила она.
— Больше, чем когда-либо раньше. И обещай мне, любимая, ты подождёшь. Ты не будешь петь в баре? Да? — заглядывал ей в лицо. Владек.
— Ну, хорошо, я обещаю, — улыбаясь, сказала Ванда.
Тогда они оба засмеялись и, взявшись за руки, побежали по тропинке вниз.
Неблагодарная! Владек на последние гроши угощал её в павильончике мороженым, потом купил у продавщицы цветов пучок красных гвоздик и подарил панне Ванде. А она, коварная, обманула Владека. Не прошло и месяца, как панна Ванда всё же поступила в этот ненавистный Владеку джаз-банд и поёт себе песенки как ни в чём не бывало.
Разумеется, пока ещё не случалось, чтобы панну Ванду кто-нибудь провожал домой. За этим Франек ревниво следит, оберегая честь брата. Но в душе Франек всё равно глубоко осуждает возлюбленную Владека.
Никто в семье так ласково не обходится с матерью, как. Владек. А выслушивать её жалобы надо иметь железное терпение. Вот и сейчас она завела:
— Ой, загонит меня безвременно в могилу ваш отец-пьяница. Останутся дети малые сиротами в этой горькой как полынь жизни.
— Успокойтесь, родная, — говорит. Владек. — Так всегда не будет… Отец не от радости пьёт, сами знаете. А умереть я вам не дам, мама. Вы ещё будете жить у меня в хорошей квартире, няньчить внуков.
— Помирись, сынок, с панной Вандой. А?
Владек молчит.
В строгой фигуре и спокойной уверенной походке Владека нет ничего похожего на отца. Он подошёл к двери, снял с гвоздя кепку и старенький дождевой плащ.
