Владек сидел за столом и при тусклом свете керосиновой лампы читал книгу, отглатывая из жестяной кружки совсем уже остывший суррогатный кофе, когда открылась дверь, и вбежал, учащённо дыша, младший брат.
— Где ты шляешься так поздно? — вздохнула мать.
Франек молчал. Задыхаясь от спешки и волнения, то и дело отводя с потного лба непокорную прядь волос, он снимал возле дверей сандалии, чтобы мать не заметила оторванной подошвы. Утром Франек починит сандалий, и всё обойдётся без крика и шума.
В комнате привычно пахнет сохнущими пелёнками, рогожей, сыростью, а на душе Франека так непривычно тоскливо, тревожно, страшно… Вот сейчас ворвётся в комнату маклер, и тогда…
— Иди сюда, — закрыв книгу, позвал. Владек.
Франек с виноватым видом приближается к столу, не решаясь поднять глаза на брата.
— В экспедицию «Курьера»[2] ходил? — спрашивает. Владек.
— Тта… — едва открыл рот Франек, как мать перебила:
— У него на всё отговорка готова. — Чем же ты был так занят?
— Ну и ну! — вздыхает мать. Её усталого лица с глубокими складками у рта и грустными глазами Франек не видит.
Что может сказать Франек? День он прожил довольно воинственно: участвовал в двух уличных сражениях с мальчишками, которые пытались поймать Данька и поколотить за его подлости. Бегал на бассейн, но совершенно зря. Кому-то вздумалось оцепить верх забора колючей проволокой, вот и попробуй после этого поглядеть, как в бассейне состязаются в плаваньи панычи… Матери, конечно, Франек сегодня ничем не помог… даже пару вёдер воды не принёс… А тут ещё это…
Ожидая каждую секунду вторжения маклера (а ясно, что тут и без полицейского не обойдётся, и тогда катастрофа неизбежна), Франек после мучительной душевной борьбы чистосердечно признается брату, в какую беду втравил его Данько-пират.
— Склад обворовать! — простонала мать.
Владек только головой покачал, сразу не находя подходящих слов. Потом вдруг заговорил, шагая по комнате.
— Да, плохая компания — что угли. Если не обожжёт, то запачкает…
Остановился, задумался.
— А что если это провокация?.. Если всё подстроено?.. Эх, Франек, Франек, сколько раз я тебя просил, не водись ты с этим Даньком! Н-да… Хорошо, что эта продажная шкура не схватил тебя и не потащил в полицию. А то явились бы сюда, конечно, обыск, подкинули бы пару запрещённых книг, а там — «шпион красных», и на самом законном основании бросили бы меня в Берёзу[3].
Франек оцепенел. Он вдруг отчётливо понял, какой опасности подвергал любимого брата, за которого не задумываясь отдал бы свою жизнь.
