Незнакомец окликнул его:
— Куда же ты?
— Ухожу. Не оставаться же из–за пустяков.
— Ты, видно, храбрый малый. Пойдем вместе.
Плечо у Хуана распухло и при ходьбе сильно болело, но после двух–трех часов пути боль прошла. Его спутник оказался самым обыкновенным нищим бродягой.
Когда они прошли вместе уже порядочный кусок пути, он сказал Хуану:
— Сожалею, что из–за меня тебе так влетело.
— Из–за вас? — переспросил Хуан.
— Да, из–за меня. Это я унес зайца. Но сегодня мы им закусим по–братски.
И действительно, когда они дошли до русла реки, бродяга зажарил зайца. Они поели и снова отправились в путь.
Около недели Хуан провел с бродягой. Это был грубый человек, полунищий, полувор, не очень умный, но ловкий. Им владело только одно сильное чувство: ненависть к трудящемуся человеку, в основе которой лежал врожденный антиобщественный инстинкт. В одном из селений, где в то время происходила ярмарка, бродяга пристал к компании цыган и исчез вместе с ними…
Однажды Хуан присел на обочине дороги и принялся за чтение, как вдруг перед ним выросли два жандарма.
Что вы здесь делаете? — спросил один из них,
— Ничего. Просто иду своей дорогой.
— У вас есть документы?
— Нет, сеньор.
— Тогда следуйте за нами.
— Идемте.
Хуан сунул книжку в карман, встал, и все трое двинулись в путь. У одного из жандармов были длинные, устрашающего вида усы и густые, кустистые брови, другой был похож на самого обыкновенного крестьянина. Усатый жандарм угрюмо посмотрел на Хуана и вдруг спросил:
— Видать, из дому сбежал?
— Что вы, сеньор?
— Куда путь держишь?
— В Барселону.
— Пешком?
— У меня нет денег.
— Смотри, парень, скажешь правду — отпустим.
— Если говорить правду, то я был слушателем семинарии, но сбросил рясу и покончил с этим делом.
— И хорошо сделал! — воскликнул усатый.
— Почему же ты не захотел быть священником? — сказал другой. — Должность вполне подходящая.
— У меня нет к этому призвания.
— Может, тебе девчонки нравятся? — спросил усатый. — И что же сказали твои родители?
— У меня нет родителей.
— Ну, тогда… другое дело.
Сказав это, усатый жандарм улыбнулся. С виду он казался суровым, но когда начинал говорить, то глаза и улыбка светились добродушием.
— Что же ты собираешься делать в Барселоне?
— Хочу учиться рисовать.
— А ты смыслишь в этом деле?
— Кое–что смыслю.
За этими разговорами они миновали сосновый лесок и незаметно подошли к маленькой деревушке, приютившейся на склоне горы. Хуан тоже задавал жандармам вопросы, все больше насчет названий деревьев и растений, и видел, как сразу солдатская суровость и грубость сменялась в них ясным раздумчивым спокойствием и степенностью сельских жителей.
