-
Проходите, дорогие господа, отдохните в тени. - угодливо бубнит Юнус арабам.
И
- внутрь, откинув полог, в прохладный полумрак. Анна встревоженно глядит на
сахибов, сжав пальцы.
-
Принимай гостей. - сухо, по-арабски велит Юнус, и, уже шёпотом, приблизившись,
на греческом, одно лишь слово: - Налог.
Встретились
взглядами - всё поняла. Поклонилась гостям, улыбнулась и - за порог, в комнаты.
-
Господа, позвольте угостить вас с дороги, не отвергните нашего гостеприимства.
Солдаты
не отвергают. Ещё бы - столько по солнцепёку мотаться. Подушки тут же, садятся,
вытягивая обутые ноги на ковре, глазеют на узорчатые ковры и красно-зелёный
свет, падающий от цветных стёкол на окнах.
Надо
спешить!
Юнус
метнулся в кладовую, вытащил круглый стол в проход, выволок в комнату, поставил
перед этими. Поклонился, растянув губы в улыбке. Дивятся, варвары, разглядывая
чеканный узор по медной поверхности. Дивитесь, дивитесь, шакалы. Скоро сможете
это купить.
Анна
принесла таз и ковш - руки помыть перед едой. Появилась Мария, в левой руке
ваза с яблоками, в правой - кувшин с розовой водой. Дивитесь, шакалы -
китайский фарфор, каймакский халандж!
Но
"гости" смотрят вовсе не на посуду.
Юнус
увидел, как глядит сутулый на его дочь и вздрогнул. Знаком ему такой взгляд -
так придирчивый покупатель оглядывает ткани у него в лавке.
Стиснув
зубы, снова улыбнулся "гостям". Мария вышла. Зазвенела струйка воды
по дну таза, сахибы принялись мыть руки.
Всё,
можно уходить, Анна справится сама. К пологу, шорох ткани и - за порог, во
двор. Отец Хризостом уже вывел своего мула, навьючивает. Только бы успеть! Где
же Мати? Двор проносится перед глазами - кривая олива, колодец, хлев - вот он,
подглядывает сквозь круглые стёкла за "гостями".
Со
всех ног к ребёнку, присел, развернул личиком к себе.
-
Сынок, я тебе хочу кое-что сказать. - рука дрожит на плече сына.
-
Да, папа.
-
Отец Хризостом - это твой дядя. Мы не говорили тебе. Маме он приходится вторым
братом.
-
У меня есть дядя-монах?
-
Да, сынок. И мы с мамой попросили дядю Хризостома взять тебя в Иерусалим.
Помнишь, ты мне говорил утром?
-
Правда? А когда мы поедем?
-
Прямо сейчас. Пойдём к дяде. Съездишь, потом вернёшься и всё нам расскажешь.
Поднялся
и быстрым шагом к монаху, таща за собой Мати, чуть не за шиворот.
-
А ты с нами не поедешь? - малыш еле поспевает двигать ножками.
-
Нет, мне ведь нужно работать.
"Господи,
только бы успеть!"
