Сахибы
остановились - видно, кто-то скомандовал сзади. Юнус тоже замер, развернулся.
-
Ступай, ибн Хунайн, - велит араб, равнодушно глядя на него, - Жди нас позже,
приготовь, что положено. Постояльца своего отправь, в эту ночь ему придётся
искать другой ночлег. Абдаллах, Муса - сопроводите.
Двое
сахибов - высокий и сутулый - склонились, как и Юнус. Епископ бросил на него
пронзительный взгляд, подошёл к воротам резчика Мансура и постучал. Сборщик
перешёл на затенённую сторону улицы.
Юнус
зашагал дальше, быстро припустил - сахибы еле поспевали. Топот сандалий сзади -
отец Хризостом догнал.
-
Иона, что тут?
-
Беда, авва. - ответил Юнус, утирая пот со лба, - Пришли за податью. Это сборщик
был. Владыка задержал его чуть.
-
И много он с тебя возьмёт?
-
Всё.
Сахибы
подозрительно косятся на них, ну и пусть, всё равно по-гречески не понимают.
-
Как так? Почему всё? Пожалуйся властям, это же грабёж, а не подать!
-
Нельзя, авва. Уговор.
-
О чём ты?
-
Уговорились мы, давно уже, ещё отцы наши. Раз в пять лет приходит к нам
сборщик, за то мы лично ему собираем пятьсот динаров. А подати записывают на
первого встречного. Он и должен за всех отдавать.
-
Ты же сказал, что вы не видите даже лица сборщика?
-
Те, кто здесь живёт - не видит. Кто увидел - тут уже больше не живёт, дом,
лавка, жена, дети, сам - всё идёт на продажу в счёт уплаты. Зато остальные
живут спокойно.
-
Господи, помилуй!
-
Авва, помоги мне!
-
Что мне сделать, Иона?
-
Возьми сына моего младшего, Матфея. Увези с собой. Сейчас домой придём, я
сахибов отвлеку, а ты сажай его на мула и отправляйтесь как можно быстрее.
-
Что ты говоришь, Иона, как я возьму его?
-
Назовёшь племянником. Палестину будете проходить - там много монастырей, оставь
где-нибудь на воспитание.
-
Да все же знают, что у тебя был сын, погонятся за нами.
-
Не погонятся. Сахибы не знают, а когда епископ подойдёт со сборщиком, скажу,
что Мати умер недавно. Что они сделают, если вы уже будете далеко? Отец,
смилуйся, спаси хоть его. Копты же купят, знаешь ведь, что с ним сделают...
Пощади, авва!
-
Ладно, возьму. - кивнул монах, сдвинув брови, - Даст Бог, и остальные поверят,
что он мне племянник.
Вот
уже подошли, скрипнули родные ворота. Кривая маслина, колодец, Тим всё также
лениво дремлет в тени - недолго тебе осталось, новые-то хозяева вряд ли
оставят, бегать тебе тогда по помойкам. Мати притаился за хлевом, с
любопытством разглядывает незнакомых людей с мечами на поясах.
