Эриенн пробормотала это слово с удвоенным отвращением. Она быстро расставалась с розовыми грезами юности и начинала смотреть на супружество как на нечто не слишком уж приятное. Конечно, для молодых дам презрение к подобранным суженым вовсе не было редкостью, однако после смотрин, которым ее подвергли, Эриенн, знавшая характер своего отца, питала мало надежд на то, что в будущем его выбор изменится в лучшую сторону.
Эриенн беспокойно подошла к окну и задумчиво посмотрела через ромбовидное стекло на извилистую, мощенную булыжником, бежавшую через городок дорогу. Деревья, окружавшие дом, едва проступали из-за дождевых потоков неясными, похожими на скелеты силуэтами. Ее взгляд скользнул по пустынной улице. При мысли, что едва лишь час отделяет ее от встречи с нежеланным вздыхателем, внутри у девушки возникла тупая боль, словно после тяжелой пищи.
У нее не было ни малейшего желания изображать милую улыбку ради очередного фигляра, и она очень надеялась, даже молила об этом Бога, чтобы на дороге по-прежнему было пустынно. В самом деле, если бы размокший от дождя мост рухнул под тяжестью экипажа ее визитера и все это погрузилось бы во вспенившуюся воду, чтобы никогда не возникнуть снова, она не очень бы горевала. Человек был ей незнаком, это было нечто безликое, выделявшееся из всего остального только именем, которое ей лишь недавно назвали. Сайлас Чамберс! Каким же он окажется?
Эриенн осмотрела скромную гостиную и подумала, как он воспримет ее жилище и будет ли его пренебрежение очевидным. Хотя дом был не хуже, чем любой другой в городке, спартанская обстановка моментально сообщала об отсутствии богатства. Если бы не то обстоятельство, что резиденция полагалась отцу по должности, ему было бы не просто позволить себе иметь такой дом.
Эриенн смущенно разгладила потертый бархат своего темно-лилового платья и понадеялась, что никто не обратит внимания на его фасон, уже вышедший из моды. Гордость ее слишком часто оказывалась уязвленной надменным высокомерием жеманных пижонов, которые ставили себя намного выше и не чувствовали необходимости скрывать это. Бедность ее приданого плохо сочеталась с их тяжелыми кошельками. Эриенн страстно хотелось показать этим самоуверенным невежам, что она хорошо образованна и, уж конечно, лучше, чем они, воспитана. Однако такие попытки вызывали ледяное неодобрение отца.
Эйвери Флеминг полагал необязательным и даже дерзким, если образование любой представительницы прекрасного пола выходило за рамки основных обязанностей женщины. И уж разумеется, оно не должно было распространяться на математику и словесность. Если бы не наследство и упрямая настойчивость матери, такая роскошь, как школа, не была бы дарована дочери. Анджела Флеминг благоразумно оставила за собой часть своего состояния, чтобы осуществить это, и Эйвери ничего не мог возразить, принимая во внимание, что это он за время их совместной жизни растратил большую часть этого богатства на свои разнообразные прихоти.
