Когда до актрисы дошел смысл его слов, она широко раскрыла глаза.
— Да ты, наверное, шутишь! — расхохоталась Настасия. — Ты же не собираешься променять меня на эту... мышь?
Настасия, эта мышь — леди, — ушел он от ответа, — сестра графа. Изволь говорить о ней с должным почтением.
Ее губы изогнулись в кривой усмешке.
Конечно, милорд. Я лишь хотела спросить: неужели вы хотите, чтобы эта леди согревала вашу постель? И это при том, что вы могли бы иметь меня? Когда могли бы иметь это? — взмахнув рукой, указала она на свое роскошное тело.
Ралстон оставался совершенно невозмутимым.
По-видимому, я должен прояснить вам суть нашей договоренности. Позвольте мне это сделать. Все кончено. Вы должны перестать искать встреч со мной.
Настасия недовольно надула губы.
— Вы оставите меня с разбитым сердцем?
Ралстон удивленно приподнял бровь.
— Уверен, что ваше сердце еще долго не будет разбито.
Долгую минуту актриса пристально смотрела на своего любовника, и немалый любовный опыт подсказал ей, что маркиз Ралстон действительно потерян для нее. Он смотрел на нее и видел, как к Настасии приходит это понимание, и еще видел, что она уже просчитывает свой следующий шаг. Она могла бы стать его врагом, если бы не понимала, что общество всегда примет сторону богатого маркиза, тем более если дело касается заезжей певички.
Она улыбнулась:
— Мое сердце никогда не унывает, Ралстон.
Он коротко кивнул, принимая ее капитуляцию.
— Но ты, конечно, понимаешь, что такая девушка, как эта, ничего не знает о мире, в котором живем мы с тобой.
Он не смог удержаться и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что ей потребуется любовь, Ралстон. Таким девушкам она всегда нужна.
— Меня мало интересует, в какие сказки верит эта девушка: для меня она всего лишь наставница моей сестры.
— Возможно, — задумчиво произнесла Настасия. — Но что для нее значишь ты?
Ралстон встал с кресла, поправил галстук, разгладил лацканы фрака, потом достал из жилетного кармашка записку Настасии и, положив ее на туалетный столик, вновь повернулся к певице, поклонился и вышел.
— Уф! — Капли крепко ухватилась за спинку кровати, когда Анна туже затянула льняное полотно, которым обертывала тело хозяйки. — Нельзя ли чуть полегче, Анна?
— Можно, — ответила горничная, протягивая ткань у Калли под мышками и стараясь сделать все, чтобы грудь девушки стала по-мужски плоской. — А лучше скажи спасибо, что я вообще на это согласилась.
Калли посмотрела на свою быстро уменьшавшуюся в размерах грудь и, несмотря на неприятное ощущение сдавленности, улыбнулась:
