— Изумительно, — прошептал он.
Милла, словно почувствовав, что он не смотрит на небо, повернулась. Их взгляды встретились.
— Вы ведь имели в виду полярное сияние, верно?
Кормак замялся, любуясь отражением танцующих небесных огней в ее глазах, и вдруг, сам не зная почему, откровенно признался:
— Я имел в виду вас.
Во взгляде Миллы он прочел что‑то, напоминающее приглашение.
Кормак поднял руку и осторожно провел пальцами по ее щеке. Когда еще одна вспышка осветила небо над их головами, он, не в силах остановиться, придвинулся ближе и бесконечно медленно приблизил свое лицо к ее лицу. Когда их губы соприкоснулись, Кормак почувствовал, как Милла подалась ему навстречу. Она тоже хотела его, и осознание этого наполнило его радостью. Кормак обнял ее.
Он не хотел, чтобы это произошло, но теперь, когда Милла была в его объятиях, все вышло из‑под контроля. Никогда прежде он не целовал такой красивый рот, не касался такой белоснежной кожи. Кормак вытащил заколку из мягких волос Миллы и запустил в них пальцы.
Чувствуя, что в любой момент может утратить самообладание, он внезапно отстранился, затаив дыхание. Пока еще можно было уйти, но глаза Миллы, затуманенные от желания, не отпускали его. Кормак подхватил ее на руки и уложил на качели.
Когда он положил руку ей на бедро и властно притянул к себе ее ногу, Милла тихо ахнула ему в шею. А потом его губы снова коснулись ее губ, и Кормаку показалось, что сейчас они сольются в единое целое, движимые физическим влечением и какими‑то другими, совершенно невыразимыми, эмоциями. Отчаянно пытаясь коснуться ее обнаженного тела, Кормак сорвал кардиган с плеч Миллы, но тут же замер.
Что он делает? Он ведь не имеет права быть счастливым, не заслуживает этой красивой девушки!
— Что случилось? — голос Миллы звучал хрипло от переполнявшего ее желания.
Кормак отвернулся, а затем вскочил с дивана.
— Я не могу.
Она ошеломленно посмотрела на него.
— В чем дело?
Он покачал головой и шагнул назад.
— Это ошибка. Я не должен был оставаться.
Милла тоже встала с дивана и осторожно шагнула к нему.
— Я сделала что‑то неправильно?
Кормака захлестнула волна боли.
— Нет, вы ни при чем, Милла. Это моя вина. Простите.
Он повернулся и быстро пошел к машине.
— Такой поцелуй нельзя считать ошибкой, Кормак! — крикнула ему вслед Милла.
Он на мгновение замер, а затем, боясь передумать, сел в свой джип, завел мотор и выжал педаль газа.
