Священникъ. Да.
Царица. И тебѣ спасибо! Можетъ быть, князь Георгій поступилъ неразумно, благочестивый отецъ, но я все-таки благодарна ему; только изъ-за меня онъ это сдѣлалъ, потому что онъ любитъ меня. Вотъ онъ пишетъ. Ты этого не понимаешь, благочестивый отецъ, а я понимаю.
Игуменъ. Нѣтъ, я этого не понимаю.
Царица. Онъ хотѣлъ смирить меня, онъ не хотѣлъ выпрашивать у меня никакой милости; можно ли осуждать его за это?
Игуменъ. Онъ хотѣлъ напасть на войско.
Царица. Великій планъ, могучій планъ! Изъ-за меня никто еще не предпринималъ такого величественнаго дѣла. Онъ хотѣлъ притти сюда съ войскомъ и стать передо мной. Кричитъ. Георгій, Георгій! «Долгіе годы она противилась мнѣ и холодно смотрѣла на меня». Больше я никогда не буду этого дѣлать. Никогда!
Игуменъ. И ты думаешь, царица, у князя Георгія были силы, чтобы выполнить этотъ планъ?
Царица. Ты какъ думаешь, священникъ?
Священникъ. Я думаю, что — да.
Царица. Князь Георгій не хвастаетъ. Ты не знаешь его, благочестивый отецъ. Подобно тому, какъ гора — есть гора, такъ и онъ… Мы стояли на нашей кровлѣ въ Тифлисѣ… и никого не было, кромѣ насъ троихъ: солнце, онъ да я. И мы ѣздили на большія ярмарки… Народъ бросалъ намъ цвѣты и громко кричалъ отъ радости; ибо онъ былъ подобенъ могучей горѣ.
Игуменъ. Они привѣтствовали тебя.
Царица. И его привѣтствовали. Представь себѣ ропотъ цѣлой Грузіи! И онъ стоялъ и былъ выше меня — и еще больше становился онъ, когда снималъ шапку. Я снова скажу ему это, снова напомню, когда онъ вернется. тревожно. Вѣдь онъ вернется? Молчаніе.
Царица. Вы молчите и глядите въ землю. Не молчи же ты, священникъ. Ты такъ часто и охотно болтаешь и часто говоришь то, что нужно.
Священникъ. Если я знаю князя Георгія — онъ придетъ.
Царица. Не правда ли? Если онъ чего-нибудь хочетъ, то ужъ хочетъ. Солдаты, въ погребѣ лежитъ тѣло, принесите его наверхъ. Я его роскошно украшу и пошлю къ товинцамъ, чтобы сдѣлать ихъ своими друзьями. И еще я пошлю имъ много даровъ. Гетманъ и солдаты уходятъ.
Царица. Можетъ онъ быть здѣсь сегодня къ вечеру? Вы молчите. Навѣрное, онъ можетъ къ вечеру быть здѣсь. Почему ты такъ серьезенъ, игуменъ?
Игуменъ. Я хочу кое-что сказать: для вѣры ты ничего не сдѣлаешь, если отошлешь тѣло хана.
Царица. Я освобожу Георгія.
Игуменъ. Но не обратишь язычниковъ.
Гетманъ возвращается съ солдатами. Я пришелъ, хочу доложить, что явились два офицера со свитой.
Священникъ спѣшитъ къ глубинѣ сцены.
Царица. Два офицера? Отъ Тараса?
