— Вы не хотите присесть?
— Присядьте вы. А я еще немного прогуляюсь… здесь.
— Вы пришли сюда пешком в такую погоду? Благоразумно ли это?
— Хенрик, прошу вас!
Он сел на угол стола.
Она принялась ходить взад и вперед:
— Я, кажется, хотела расспросить вас о Стефане, действительно ли он…
— Но я же сказал вам, — перебил Хенрик, — состояние легких заметно улучшилось. Борьба со столь грозным противником, которую ведут доктор и пациент, может затянуться. Но я верю, что мы с вашим братом победим.
— Вы несете вздор, Хенрик. Неужели вы сами не понимаете?
— Марына, в чем дело?
— Все говорят вздор…
— Марына…
— И я не исключение.
— Что ж, — вздохнул он, — значит, вы ко мне пришли не по поводу Стефана.
Она покачала головой.
— Можно, я угадаю? — Он отважился на улыбку.
— Вы смеетесь надо мною, мой старый друг, — печально произнесла Марына. — Вы считаете, что у меня женская истерика. Или что-нибудь похуже.
— Я? — Он хлопнул ладонью по столу. — Я, ваш старый друг (как вы сами признались, и я благодарен вам за это), не принимаю Марыну всерьез? — Он пристально посмотрел на нее. — Что у вас? Головные боли?
— Нет, дело не… — Она внезапно села. — …не во мне. Не в моих головных болях.
— Дайте-ка я пощупаю ваш пульс. — Доктор склонился над ней. — Вы покраснели. И я не удивлюсь, если у вас небольшой жар.
Хенрик с минуту подержал ее за кисть, отпустил и вновь посмотрел ей в лицо:
— Жара нет. Вы совершенно здоровы.
— Я же сказала вам: все в порядке.
— Ах да, это означает, что вы хотите излить душу. Что ж, вы увидите, я — самый терпеливый слушатель. Изливайте, милая Марына! — весело воскликнул он, не заметив слез в ее глазах. — Изливайте!
— Наверное, это все же связано с моим братом.
— Я же сказал вам…
— Простите меня. — Она поднялась на ноги. — Я ставлю себя в глупое положение.
— Ни в коем случае! Прошу вас, не уходите. — Он преградил ей дорогу к двери. — У вас жар.
— Вы же сказали, что нет.
— Перегреться может не только тело, но и разум.
— Что вы думаете о воле, Хенрик? О силе воли?
— Не понимаю.
— Верите ли вы, что человек может делать все, что хочет?
— Вы, моя милая, можете делать все, что захотите. Мы все — ваши слуги и помощники.
Он взял ее за руку и наклонился, чтобы поцеловать.
— Ах! — Она отдернула руку. — Негодный вы человек, не надо мне льстить!
Некоторое время он смотрел на нее с нежностью и удивлением.
— Марына, милая, — сказал он ласково. — Неужели вы не знаете по опыту, как воспринимают вас окружающие?
— Опыт — пассивный учитель, Хенрик.
