Концерт начинался ровно в два часа. Пробило час, а Кирстен все еще стояла в нижнем белье перед стенным шкафом, не в силах решить, какой же все-таки наряд подойдет к этому случаю. Прежде подобных проблем у нее не существовало, и Кирстен никак не решалась довериться собственному вкусу. Она совсем уж собралась сдаться и призвать на помощь Клодию, как одно из платьев вдруг неожиданно привлекло к себе ее внимание. Кирстен даже показалось, что видит его она впервые. Как же она могла быть такой слепой? Платье цвета лаванды, именно такое, в каком Кирстен поклялась всякий раз выходить на сцену. С замирающим сердцем девушка извлекла длинное, до пола, крепдешиновое платье, очень походившее неровным нижним обрезом на греческую тунику, и надела его. Как раз в этот момент в комнату вошла Клодия, решившая взглянуть, что же задерживает дебютантку.
— Нам необходимо что-то сделать с твоей прической, дорогая, — вместо приветствия произнесла Клодия, наблюдая за борьбой Кирстен с бальными туфлями все того же лавандового цвета.
— Что? — Тяжело дыша, Кирстен выпрямилась. — А что тут не в порядке?
Она отвела длинную шелковистую прядь с лица и принялась рассматривать себя в зеркале.
— Сегодняшняя премьера требует нечто более… — Клодия запнулась, подбирая слово, которое не обидело бы Кирстен.
— Заумного? — закончила за Клодию предложение Кирстен.
— В самую точку, дорогая, именно заумного. — Взяв с туалетного столика серебряную расческу, Клодия заставила Кирстен сесть. — Ну-ка, посмотрим, насколько хватит нашего ума.
Клодия счастливо мурлыкала про себя. Несколько недель она мечтала расчесать волосы Кирстен. Как же ей нравились бесподобные волосы девушки — длинные и поразительно густые!..
Увы, но из собственных волос Клодия не могла себе позволить смастерить что-нибудь более эффектное, чем простенький пучок на затылке, для объема утыканный массивными костяными шпильками.
Клодия расчесывала волосы Кирстен, пока те не затрещали, а затем, искусно сплетя из них несколько толстых колец, закрепила их на голове заколками-невидимками. После этого Клодия издала блаженный вздох полнейшей удовлетворенности. Перед ней наконец сидела столь желанная дочь, которую хотелось лелеять, обожать, баловать, ласкать и наряжать. Закрепив последний локон, Клодия слегка ударила обеими руками Кирстен по плечам и, нагнувшись, нежно поцеловала ее в шею.
— Ну, дорогая, — Клодия посмотрела на Кирстен так выразительно, что у той по спине забегали мурашки, — нравится?
