Учла Елена Александровна и молодость подсудимого, и его вроде бы чистосердечное раскаяние, и ходатайство школьного коллектива о взятии на поруки отбившейся от стада овцы. Если бы это был взрослый, то получил бы на «полную катушку». Не жаловала судья Бессонова хулиганов и грабителей. Не жаловала. Но к малолетним преступникам проявляла снисхождение. И как женщина, и как мать, и как судья. Все надеялась, что образумится молодой человек, что встанет на путь исправления. Так зачем же ему сразу ломать жизнь и судьбу.
И, действительно, многие, оставаясь на свободе, и исправлялись, и вставали на честный путь. Только не Крюк. Этот, как огромная пчела из поучительной притчи, пищал, но лез в леток криминала.
Второй раз, но теперь уже совершеннолетним, «залетел» он крепко. Опять же на хулиганстве. И условным наказанием отделаться не удалось. Опять судила Бессонова. Но уже без какого-либо снисхождения.
Отмеренные судом три с половиной года отбыл полностью — с амнистией не подфартило и с УДО не повезло. На свободу вышел не с чистой совестью, как гласил большой красный плакат над воротами колонии, а такой же безнравственный, каким и был. Зато весь разрисованный татуировками и на «понтах». А главное, с административным надзором.
В третий раз присел на нары, конечно же, за надзор. По статье 198 со значком 2 УК РСФСР. Не на много, всего лишь на годик. Но времени хватило кое-что добавить к прежним татуировкам и познакомиться с болезнью под названием туберкулез. Что, впрочем, никак не мешало ему после освобождения лечиться исключительно спиртными напитками, в основном домашнего изготовления, попросту, самогоном.
Но тут нагрянула перестройка, а затем и вообще пришла демократия с рыночной экономикой. Наступило время всеобщего воровства и растащиловки. Словно рыба в воде, почувствовал Крюк себя в этой стихии. Под шумок выхлопотал свидетельство ЧП на занятие торговлишкой — и вот уже из бывшего зэка появился бизнесмен средней руки.
Где воровством, где мелким рэкетом, где махинациями с самопальной водкой, Крюк скопил небольшой капиталец, хвативший на приобретение гаража и подержанной иномарки. Дотянуться до «нового русского» духу не хватило, но малиновый пиджак имел. А как же без пиджака-то — братва не поймет…
На пике своей бизнесдеятельности даже жениться успел. Совсем респектабельным стал. Не каждый мог его по старой памяти Крюком назвать. По имени-отчеству величали. Дмитрием Афанасьевичем!
