Когда трое юношей покинули вечеринку (в час им велели быть дома), подружка осталась в школе ждать своего отца, который обещал за ней заехать.
Уже давно перевалило за полночь, но юноши знали, что еще укладываются в рамки дозволенного. Было обговорено заранее, что кузен останется ночевать у братьев, поскольку его собственные родители укатили на пару дней в Париж.
По дороге домой им приспичило пропустить еще по стаканчику пива в кафе. Так как наличности было в обрез, они отправились на поиски банкомата, который и обнаружили на полпути между школой и домом. Банкомат находился в закутке, за стеклянной дверью.
Один из сводных братьев, родной сын своих родителей — назовем его «биологическим братом», — идет снимать деньги. Кузен и приемыш остаются ждать на улице. Не проходит и минуты, как «биологический брат» возвращается.
— Уже? — удивляются двое.
— Да нет, — говорит брат, — блин, я чуть не обделался от страха.
— Почему? — спрашивают двое.
— Там кто-то лежит. Спит, в спальном мешке, блин, я чуть не наступил ему на голову.
Как в точности развивались дальнейшие события и тем более кто явился их зачинщиком, доподлинно неизвестно. Все трое в один голос утверждали лишь то, что в закутке с банкоматом нестерпимо воняло. Блевотиной, по́том и еще чем-то, что все трое приняли за трупный запах.
Это важно: дурно пахнущий вызывает гораздо меньше симпатии, зловоние порой ослепляет; и, хотя пахнуть человеку свойственно, это умаляет его достоинство. Что, безусловно, не служит оправданием случившегося, но и замалчивать сей факт тоже не следует.
Итак, трое юношей хотят снять деньги, немного, на заключительный пивной раунд в кафе. Но стоять в этой вони невыносимо, здесь и десяти секунд не выдержать — тут же начинает тошнить, как будто по полу разлили помои.
Но там лежит человек: он дышит и даже похрапывает во сне.
— Пошли поищем другой банкомат, — предлагает приемный.
— Черта с два, — говорят двое других. — Что за хрень: невозможно снять деньги только потому, что кто-то здесь отсыпается с бодуна и воняет.
— Да ладно вам, — пробует убедить их приемыш, — пошли отсюда.
Нет, двое других не столь слабохарактерны, они не обязаны рыскать по всему району в поисках другого автомата, они будут снимать деньги здесь. В закуток входит кузен и начинает тормошить спящего:
— Эй, просыпайтесь! Подъем!
— Я пошел, — говорит приемыш, — не нравится мне все это.
— Не дури, — говорят ему двое других, — одна минута, потом дерябнем пивка.
