— Не боялся, товарищ майор. Я с детства в колхозе при лошадях был.
Фёдор обрадовался: может быть, всё-таки ему удастся перейти в кавэскадрон. Но радость оказалась преждевременной: начальник закрыл личное дело и сказал:
— Я вам дам щенка, но предупреждаю: щенок хилый, надо его выходить...
Значит в школе. Ну что ж, если оставляют,— видно, так и надо.
Щенок Джек выглядел много хуже, чем предполагал Стойбеда. Он неподвижно лежал в будке и при виде Фёдора не залаял, не заворчал, не завилял хвостом. Глаза его слезились и часто мигали.
— Ничего не получится! — посочувствовали курсанты.
Но что же делать? Придётся выхаживать этого заморыша.
Так Джек стал предметом постоянных забот и волнений Стойбеды.
— Ты вроде няньки! — смеялись курсанты, глядя, как Фёдор бережно промывает Джеку глаза, протирает ваткой раковины ушей.
По чести говоря, редкий курсант любит мыть и чистить свою собаку, а Стойбеда с таким рвением расчёсывал роговым гребешком шерсть щенка, так старательно чистил её щёткой, а потом приглаживал суконкой, словно это было самым увлекательным занятием.
Хуже всего было то, что Джек казался совершенно неспособным к выполнению самых простых заданий. Другой на месте Фёдора давно бы вышел из себя, а может, не утерпев, дал бы щенку затрещину, но Фёдор во всём следовал советам и указаниям инструктора и неукоснительно соблюдал правила дрессировки. Ни разу не ударив, не обругав Джека, он мог в продолжение нескольких часов терпеливо проделывать с ним одно и то же наскучившее упражнение.
Наблюдая, как Стойбеда приучает Джека подниматься на лестницу, показывая ему зажатый в руке кусок сахару и повторяя условную команду, начальник школы говорил инструктору:
— Пожалуй, из этого паренька выйдет неплохой проводник служебных собак.
«Ко мне!», «Гуляй!», «Стоять!», «Рядом!», «Ползи!». Наконец и Джек стал исполнять все эти команды не хуже других молодых собак.
Весной Джеку исполнилось одиннадцать месяцев. У него выросли все зубы, и он стал похож на волка. На клинообразной голове тор чали острые длинные уши. Прямой нос, тёмные быстрые глаза придавали морде Джека породистый вид, хотя и было известно, что он — метис. Мускулистая шея переходила в широкую грудь. Крепкие лапы со сжатыми в комок пальцами свидетельствовали о том, что Джек отличный бегун.
В школе было много породистых чистокровных собак, но ни длинношерстные шотландки-колли, ни рыжеватые здоровяки эрдель-террьеры, ни выносливые, неприхотливые лайки, ни большие и свирепые кавказские и среднеазиатские овчарки не прельщали Фёдора. Он выходил и вырастил своего Джека, обучил его всему, что может постичь собака, и полюбил.
