Свидетель с заставы № 3 | страница 14
Серов притворно зевнул, прикрыв рот ладонью, и снова, казалось, совершенно безразличным взглядом окинул спящих соседей. Вот два железнодорожника. Вот, повидимому, агроном, с чемоданом под локтем. Рядом сидит какой-то старичок. Видно, он тоже сел на разъезде: до сих пор не отогрелся, все ещё кутается. По другую сторону сидела женщина. Она дремала, обхватив руками большой узел, и то и дело охала во сне. Напротив расположились трое лесорубов с топорами и пилами. Прислонившись друг к другу, они, словно по команде, храпели на весь вагон. Вскоре уснул и старик, зябко поеживаясь и пряча кисти рук в рукава короткого полушубка.
Серов, опершись локтем на корзину соседа, стал присматриваться к лесорубам. От толчка вагона корзина сдвинулась. Старик испуганно раскрыл глаза, но увидев рядом пограничника, весело улыбнулся. Старичок был юркий, с короткой бородой клином.
— Я думал, граблют, — ухмыльнулся он и, заметив взгляд Серова, обращенный в сторону лесорубов, полюбопытствовал:
— Или знакомые?
Ермолай не ответил.
— Понятно, — продолжал говорливый сосед. — Присматриваешься, что за народ. Сам, небось, с «Чёрной пади»?
Ермолай промолчал.
— Военная тайна! — добродушно согласился старик и, увидав, что пограничник не расположен к разговорам, вновь прикорнул на корзине.
По вагону прошёл проводник, громко назвал станцию.
Засуетились пассажиры. Вновь проснулся старик.
Встали и направились к выходу лесорубы. Ермолай неловко повернулся и столкнул со скамьи корзину старика. Из корзины на пол вывалилось несколько консервных банок.
Старик, нагнувшись, стал собирать банки.
— Прошу прощенья, — извинился Ермолай и начал помогать старику.
— Прости, дед.
— Подумаешь, беда! — добродушно ответил старик.
Но женщина не утерпела:
— Ох, чтоб тебе, неловкий какой!
— Ну, чего ты его донимаешь! Небось, не ваза упала, — пристыдил старик. — Они, бабы, все такие, — умиротворяюще сказал он Ермолаю.
Утихомирились пассажиры. Задремали. Как будто задремал и Ермолай. Не мог заснуть только старик. Он перевёртывался с боку на бок, поёживался, что-то шептал.
Опять засвистел паровоз. Опять заспешили к выходу те, кому следовало выходить.
— Большая Протока! — объявил кондуктор. Засуетился и старичок.
— Прощай, сынок, — сказал он Серову.
— Мне тоже выходить, — ответил Ермолай.
Поезд остановился на маленькой станции. Медленно вылез из вагона старик, пригибаясь под тяжестью корзины. Вслед за ним спрыгнул Ермолай, помог старику закрепить ношу за спиной.