Едва не падая с ног, Лялюня остановилась, припадая к заскорузлой коре ближайшего дерева. Легкие жгло морозом, горло пересохло, по виску стекала горячая капля пота. И рада бы побежать дальше, да сил нет.
— Разделяемся! — послышался невнятный крик, разошедшийся в стороны живым эхом. — По четверо!
Все, это конец!..
Лялька зажмурила глаза, готовые сию минуту извергнуть соленый дождь, тело заколотило крупной дрожью, рот открылся в немом вопле отчаяния. Она уже слышала скрип шагов по снежному полотну, она чуть ли не кожей ощущала ликование офицера, обнаружившего одну половинку пропажи — ее, Ляльку.
И вдруг она сорвалась с места и со всех ног бросилась бежать, игнорируя предупреждения и уговоры остановиться. Кошкой преодолевая преграды, Лялюня неслась и уже не разбирала ни направления, ни криков за спиной. А, завидев впереди Иера, несущегося с не меньшей скоростью навстречу, так вообще понеслась пуще серебряно-шерстной рыси.
…Они столкнулись, буквально ворвавшись в объятия друг друга. Юноша вцепился в Ляльку, словно бы та была его единственным в жизни сокровищем, а девушка уткнулась личиком в его теплую от разгоряченного тела фуфайку, влажную от пота. И вот теперь слезы, игнорируя волю хозяйки, ручьем покатились по красным от мороза щекам.
Такими их и обнаружила четверка офицеров, истуканами застывших в нескольких шагах от обнимающейся парочки.
Жертвы и охотники. Две пары отважных, дерзких глаз против четырех пар изумленных, не верящих, не понимающих.
Не узнать друг друга было невозможно.
Суровые, жесткие. Они выглядели совершенно иначе, когда вели неуставные отношения со своими же подопечными и пили чай в тесной комнатушке, когда смеялись и их лица украшали благодарные улыбки, когда счастливо расстилали прямо на полу тулупы перед сном…
Еще вчера они пуще очей своих охраняли смуглого юношу и длинно-косую девчонку, а уже сегодня получили приказ не дать возможности уйти им живыми. И ни разу за все те несколько месяцев, проведенных рядышком с этой парочкой, они не видели Иера и Лялюню такими… не видели этой уверенности в их глазах, этой жажды свободы… и этой внутренней силы, что теперь наполняла обнявшихся, дорогих друг другу людей доверху и била через край.
Трусливый, но — гордый; слабый, но — целеустремленный; пойманный, но — не сломленный Иер и отчаянная, но — не опытная; нежная, но — сильная; смелая, но — жаждущая защиты Лялюня. Бедный мальчишка, выходец из неблагополучной семьи, босяк, презираемый всей деревней, едва не ставший элитным воином, и дочка богатенького папеньки, самая красивая девка со всех трех улиц, не побоявшаяся трудностей на своем пути.
