Он указал на то, что настоящая светлая жизнь в Северо–Пхеньянском округе ясно показывает, насколько мощна сила нашей армии и народа, рвущихся вперед в духовном порыве с железной верой в то, что если они решили что‑то сделать, они добьются своего. Он сказал, что перепланировка должна быть сделана по всей стране, чтобы ее первоначальные контуры были абсолютно неузнаваемыми, и таким образом все попытки кулаков и прихлебателей империалистов тайно и незаконно спрятать урожай для личных целей были пресечены накорню.
— Эй! — позвал Янг–шик из‑за волов. — Эй! Шевелись!
Водя фыркающих, измазанных грязью животных по полю, Юн–джу оглядывала гребни и долины Яньбяня, и со своего участка она видела полдюжины других пашущих бригад, мужчины всегда держали плуг, а женщины (у тех мужиков, которым посчастливилось жениться) всегда вели волов.
Вот и правильно, что я закончу свою жизнь женой крестьянина. Работа на земле — это наказание мне за каждое слово, которое я написала.
— Ты уезжаешь влево, — крикнул Янг–шик, и она дернула узду и подтянула волов в линию.
Свадьбу отложили до окончания посадок в мае, и уже один месяц у нее не было месячных, ее мучили приступы то жуткого голода, то тошноты, и она выбегала в сад, где ее рвало. Она сказала Янг–шику, что пока не привыкла к жирной пище, потому что не хотела преждевременно зарождать надежду, и она боялась, что семья будет настаивать на том, чтобы она сделала аборт, если пол у ребенка будет неправильный, ей хотелось защитить это создание внутри нее, похожее на креветку, с крошечными отростками, из которых вырастут руки и ноги. Она пока хранила эту новость в секрете. Но даже не подозревая о ее состоянии, семья видела в ней сокровище, повышение своего статуса — мой сын, знаете ли, нашел себе жену — и она лелеяла это наблюдение как свидетельство того, что уходит время, в течение которого было возможно перепродать ее. В июне они взяли напрокат дорогое свадебное платье темно–бордового цвета и провели частную церемонию. Но они не могли зарегистрировать этот брак, потому что она была здесь нелегально, а это значило, что ее сын или дочь (пожалуйста, сделай нам мальчика) не сможет посещать школу, поступить в университет, водить машину, или найти работу; но это было слишком далекое будущее, и она могла лишь надеяться, что к тому времени что‑то изменится. Ей надарили кучу подарков: гардероб, новое платье, набор тарелок, доску для резки продуктов и несколько ножей, одежду от двоюродной сестры, которая работает на рынке. Женщины приготовили обед, какого Юн–джу никогда не видела в своей жизни: несколько вариантов кимчи, рис и фасоль, салаты из папоротника, малосоленая рыба, и
