— Можно?
— Забирай. — Кадис отдал девушке всю пачку. — У меня еще есть.
Незнакомка перебежала через улицу и присоединилась к стае подвыпивших юнцов.
— Что, дедуля, продинамили? — проорал один из них под хохот приятелей.
Кадис подумал о Мазарин. Ее отсутствие отдавалось болью в его старых костях.
Веселая компания растворилась в ночном тумане. На фасаде одного из домов светилась неоновая вывеска "Театр Шошот". С рекламного плаката призывно улыбалась голая красотка. Кадис вспомнил обо всех обнаженных телах, которые ему приходилось рисовать, о Саре, которая столько лет неизменно будила в нем желание, о Мазарин, которая могла бы вновь пробудить его к жизни... О своем давнишнем половом бессилии. И решил войти.
Узкая лестница вела в пропитанный декадентской атмосферой подвал с засаленными гардинами, продавленными диванами и мертвенным светом. Две танцовщицы ласкали друг друга под музыку на глазах у десятка престарелых посетителей. Девицы лениво перекатывались по персидскому ковру, сладко потягивались, выставляя себя напоказ, медленно раздвигали ноги, предавались любви, не глядя на публику.
Гладкие бедра и стремительные язычки, волны черных и светлых волос, тонкие женские пальцы во влажном лоне партнерши, вздохи, стоны, черные сапоги, сверкающее колье на обнаженной груди... Кадис ничего не чувствовал. Ни намека на возбуждение.
"Мазарин... Что ты сделала со мной? Отчего мои глаза радует только твое тело?"
Когда одна из девиц поднялась на ноги и, соблазнительно виляя бедрами, вдруг направилась к нему, он поспешил покинуть шоу.
На улице подмораживало. Кадис вспомнил последний разговор с Мазарин, когда он закончил рисовать у нее на животе синюю стрелку, указывающую на лоно. Долгие любовные игры с кистью и красками, ставшие у них чем-то вроде ритуала, обычно протекали в тишине. Идея картины рождалась спонтанно и воплощалась со множеством вариаций, словно симфония. Наслаждение длилось, тянулось и звенело, словно натянутая струна.
— Знаешь, Кадис? Порой мне хочется посвятить свою жизнь поиску ответов на самые важные вопросы. Вот бы повстречать того, кто знает абсолютную истину, — произнесла Мазарин, прерывая его сладострастные вздохи.
— Абсолютной истины не существует. Есть множество истин. Мы сами их формулируем... Когда исполняем свои желания. Каждое исполненное желание знаменует появление новой правды.
— Твой ответ никуда не годится. Скажи, почему одни из нас одиноки, а у других полно друзей и близких?
