Состав наших танцовщиц постоянно обновлялся, те из них, кто считал, что заработано уже достаточно, уезжали домой, а их место занимали новенькие искательницы легких денег. За свою карьеру в секс-бизнесе я еще пока не встречала тех, кого удерживали на работе насильно, но в «Рандеву» мне пришлось столкнуться с двумя случаями, которые могли бы порадовать борзописцев, вдохновляемых темой женского рабства. Первый раз я случайно оказалась на разборке, которую Брюхо учинил некоему типу по кличке Гриня, здоровенному молдаванину лет под тридцать, притащившему с собой злобного ротвейлера без намордника.
В то время Урмас был еще полугодовалым щенком, и хотя я знала, что Брюхо порывался воспитать из него боевого пса, дальше пожеланий дело не сдвинулось: Урмас оставался игривым и добродушным доберманом. Возможно, дело было в том, что Брюхо, который поручил его воспитание специальному тренеру, орал на этого собачника, если тот обращался с его питомцем, по его мнению, слишком жестоко. Умный щенок понял, что главный вожак сам строит всех, кого пожелает, и поэтому нет смысла подчиняться кому–то еще. Впрочем, речь не об Урмасе: я только вспоминаю, почему Брюхо стал при всех издеваться над Гриней, и думаю, что причиной мог послужить его щенок, которого хозяин не хотел видеть вблизи зловещих клыков ротвейлера. Так или иначе, но, приказав запереть огромного кобеля в ванной, Брюхо перешел к делам самого Грини, и без обиняков сказал, что лишь законченный дегенерат может содержать взаперти пятерых работниц и наказывать их за малейшую провинность.
Не знаю, откуда у Брюха была эта информация, но Гриня сам ее подтвердил, добавив, что эти «низкие твари» не заслуживают ничего лучшего, поскольку не ценят добра и норовят сбежать с любым подвернувшимся клиентом. В принципе, я уже наслушалась подобных речей от разных субъектов и раньше. Теперь, вращаясь частенько среди подручных Брюха, я подметила, как забавно сочетается в них показная жесткость и крутизна с обликом самых обычных мужичков, которыми они пребывали во внерабочее время. У Альбиноса, Лохматого и Сани были жены, которые сами раньше работали в системе, и для меня оставалось загадкой, как эти люди формировали свое отношение к своим женщинам и детям от них. Ведь, по сути, чем их жены отличались от других проституток, не все из которых были изначально порочными, или там, наркоманками? В какой момент рождалась любовь этих людей? Были их истории похожими на мою первую любовь к Вадику? Я была уверена, что грубый и дерзкий временами Саня лишь напускает на себя вид, необходимый для поддержания порядка в клубе — не то Гриня: этот персонаж всерьез издевался над презираемыми невольницами, получая от этого удовольствие.
