Но стряхнуть мысль не получалось. Весь день она к нему подкатывалась. В значительной мере – как новое подтверждение веры, она и вызвала к жизни вечерний кавардак.
В сумраке машины он поискал мазь, наконец отыскал бальзам. Каплю крема он намазал на открытую рану у себя на ноге. От колена и ниже в ноге как будто зажгли костер. В суматохе один еврей в ужасе выкусил у него из ноги кусок плоти так, что обнажилась кость. Хоррор опасался любых укусов, а особенно – человечьих. Животные могут разносить чумку или бешенство, а вот люди передают иные вредные микробы; широко известен факт, что евреи – переносчики и гораздо худшего. Последнее, чего бы он желал, – это чтобы рот еврея касался его тела.
Он вытянул раненную ногу поперек колен Менга.
Хитлер в Мидленде? Это в Бёрминэме или Ковентри, в городке или городе, в селе или на хуторе? На обратном пути с рынка он сперва заехал в «Фойлз» на Черри-Кросс-роуд и купил карту. В поезде на Манчестер сможет на досуге ее изучить. Вероятно, название шоссе или улицы что-нибудь ему подскажет. Если Хитлер там, он наверняка это почует.
Он воззрился на гербовую табличку на стекле своей машины. Машину ему подарил майор Бантик Скотт-Монкрифф, а табличка представляла собой семейный герб майора. На ней изображались солнечные часы друидов, которые держали в лапках две обезьянки с латунными крыльями. Вокруг таблички тонкими полосками прилепились несколько веточек мимозы, и Хоррор праздно сбил их на пол.
Экер вел машину небрежно. Он свернул на Оксфорд-стрит против ее одностороннего движения, отчего встречному автобусу пришлось съехать с проезжей части и врезаться в главную парадную витрину «Хэрродза». От столкновенья стекло разлетелось, а манекены из экспозиции посыпались на поздних вечерних покупателей.
В конце улицы машина повернула на Тотнэм-Корт-роуд. Менг на заднем сиденье вытряс из волос воду и выглянул в окна, в обсидиановый мрак.
– Еще шпарит, – раздраженно прокомментировал он. – Англия… ну и сральня!
– Надо было в Бирме остаться, – парировал Экер. – По крайней мере, там дождь предсказуем. А здесь ходит наобум. Чего удивляться, что люди тут угнетены.
Повернувшись к лорду Хоррору, он спросил:
– Если через дорогу ничего не видно… – и для пущей убедительности высунул в окно голову под дождь и туман, – … как можно ждать, что они будут уважать закон?
– Можешь успокоиться – сегодня вечером мы нанесли могучий удар во имя закона, – сказал Хоррор. – Хотя должен признаться, меня и самого нынешний нравственный климат сбивает с толку. – Он погладил подбородок. – Поглядим, что о наших скромных усильях скажет завтрашняя «Таймз».
